Алмазная бухта

Внезапно она осознала, что ее рука по-прежнему двигается вверх-вниз по его руке, и уронила ее.

— Вы готовы вернуться в дом? Наверное, вы уже устали.

— Одну минуту.

Он медленно оглядел сосновую рощу справа и дорогу, поворачивающую налево, фиксируя в памяти расстояния и детали на будущее.

— Как далеко мы от главной дороги?

— Думаю, около шести миль. Это частная дорога, она сливается с дорогой от ранчо Рафферти перед тем, как перейти в 19-ую федеральную дорогу.

— Как попасть на пляж?

Она указала на сосновую рощу.

— Надо пройти вниз через рощу

— У вас есть лодка?

Рэйчел посмотрела на него своими ясными серыми глазами:

— Нет. Отсюда можно лишь уехать на машине или уйти пешком.

Слабая улыбка тронула его губы.

— Я не собираюсь красть у вас машину.

— Нет? Я по-прежнему не знаю, что происходит, почему вас ранили, или хотя бы хороший вы парень или нет.

— Почему же вы тогда не позвонили в полицию? — спокойно возразил он. — Ведь нимб надо мной точно не светился, когда вы нашли меня.

Он не собирался раскрывать свои карты, как превосходный профессионал, одинокий и невозмутимый. Рэйчел признавала, что у нее нет права знать все о том, что с ним случилось, даже если она спасла ему жизнь, но ей было бы спокойней, если бы она знала, что поступает правильно. Несмотря на то, что она действовала инстинктивно, неизвестность терзала ее. Может, она спасла вражеского агента? Врага своей страны? Что она будет делать, если окажется, что это правда? Хуже всего было растущее влечение, которое она, бесспорно, чувствовала к нему, вопреки голосу разума.

Он ничего больше не сказал, а она не ответила на провокационное упоминание об отсутствии одежды на нем, когда она нашла его. Она посмотрела на Джо и повернулась к двери.

— Я пойду в дом, прочь от этой жары, а вы, если хотите, можете проверить, как Джо выполняет команды.

Сэйбин последовал за ней внутрь, оценивая несгибаемую прямоту ее спины. Она была не только рассержена, но и встревожена. Он был бы рад успокоить ее, но грустная правда заключалась в том, что чем меньше она знает, тем безопаснее для нее. В том состоянии и при тех обстоятельствах, в которых он оказался, он был не в состоянии защитить ее. Тот факт, что она защищала его, сознательно подвергая себя опасности, в то время как ее предположения были очень близки к правде, вызывал нежелательный отклик внутри него. Черт, подумал он с отвращением к себе, все, связанное с ней, находило в нем отклик. Он уже привык к ее запаху, к мягким, потрясающе родным прикосновениям ее рук. Его тело до сих пор помнило, как она к нему прижималась, вызывая в нем желание дотянуться до нее и вернуть обратно. Он никогда не нуждался в близости с другим человеком, за исключением физической во время секса. Он с интересом посмотрел на ее стройные голые ноги, мягко очерченные ягодицы. Да, сексуальное возбуждение постоянно присутствовало, и чертовски сильное, учитывая его физическое состояние. Самым опасным в этом было то, что мысль о том, чтобы лежать рядом с ней в темноте и просто держать ее за руку, была для него столь же привлекательной, как и мысль о сексе с ней.

Прислонившись к дверному проему, он следил за тем, как она умело закончила мыть посуду. Даже при выполнении таких обыденных дел ее движения были полны живой, экономной грации. Все было организовано и логично. Она была несуетлива. Ее одежда тоже была простой, без прикрас. Впрочем, ее бежевые шорты и простая голубая хлопковая рубашка не нуждались ни в каких украшениях, кроме женственных изгибов под ними. Он представлял мучительное видение этих изгибов так, как будто уже знал, как она выглядит нагой, прикасался к ней руками.

— Почему вы на меня смотрите? — спросила она, не глядя на него. Она почувствовала его взгляд как прикосновение.

— Извините, — он не объяснился, сомневаясь, что она действительно захотела бы знать правду. — Я собираюсь вернуться в кровать. Вы не поможете мне с рубашкой?

— Конечно. — Она вытерла руки полотенцем и прошла впереди него в спальню. — Но сначала я сменю простыни.

Усталость навалилась на него, когда он облокотился на комод, чтобы перенести вес и уменьшить нагрузку на левую ногу. Его плечо и нога пульсировали, чего и следовало ожидать, поэтому он не обращал на это внимание. Настоящей проблемой было отсутствие сил. Он не мог, в случае чего, защитить Рэйчел или себя. Посмеет ли он остаться здесь, пока не поправиться? Он задумчиво смотрел на нее, пока она стелила свежие простыни на кровать, перебирая в уме доступные ему возможности. Они были весьма ограничены. У него не было ни денег, ни документов, он не мог позвонить, рискуя быть засеченным, поскольку не знал, насколько агентство было скомпрометировано, или кому он мог доверять. В любом случае, он был не в форме, чтобы что-нибудь предпринимать; он должен был выздороветь, а это он мог сделать и здесь. В маленьком доме были свои преимущества: собака во дворе была чертовски хорошей охраной, замки были надежные, у него была еда и врачебная помощь.

Здесь была Рэйчел.