Алмазная история (пер. Н.Селиванова)

Хозяйство экономка вела образцово, прислуга подвергалась суровому отбору. Единственным исключением была французская горничная Арабеллы, которую хозяйка выбрала сама, игнорируя мнение домоправительницы. К счастью, высоко ценя расторопность и деловые качества Мариэтты, Арабелла не допускала никакой фамильярности, всегда сохраняла приличествующую дистанцию и была строга в своих требованиях. Приглядевшись повнимательнее к взаимоотношениям хозяйки и горничной, мисс Дэвис примирилась с ситуацией и не пыталась вмешиваться. Кроме того, Мариэтта не показалась ей красавицей, а красивых девушек экономка терпеть не могла. Мариэтта же, по её мнению, была слишком худа, слишком смугла, черноволоса и черноглаза, с неправильными чертами лица, не имела ни капли шарма и, таким образом, конкуренткой не являлась.

Обаяния и сексапильности Мариэтты мисс Дэвис не разглядела.

Сама же она красотой никогда не блистала, а теперь, имея за плечами сорок семь весен, и вовсе походила больше на пугало, чем на женщину.

Лицо – суровое и бледное, с плотно стиснутыми узкими губами и слегка косящими глазками совсем без ресниц. Фигура – и того хуже. Весь лишний вес, благоприобретенный за годы жизни, отложился в бедрах, и в то время как бюст при узеньких плечиках и торчащих ребрышках выпятился вперед, часть тела пониже длинной талии напоминала зад хорошо раскормленного першерона. Мисс Дэвис упорно оценивала все эти особенности своей внешности как весьма привлекательные. Зад, правда, удавалось в некоторой степени маскировать широким платьем.

Надежд на взаимность полковника у экономки не было никаких, но тем не менее само его присутствие, беседы с ним на хозяйственные темы и похвалы её педантичности доставляли Эмме Дэвис огромное счастье. А полковник в силу своего характера лично входил во все мелочи и даже подумать не мог, чтобы по дому распоряжалась его жена. Арабеллу это вполне устраивало, так как она предпочитала заниматься собственными делами.

После самоубийства обожаемого хозяина мисс Дэвис возненавидела весь свет. Ведь именно он, свет, при поддержке низкого и подлого общества, загнал полковника в могилу. Бурные проявления отчаяния Арабеллы несколько примирили её со вдовой, хотя и вызывали легкое подозрение – ведь особой любви к супругу у последней до сих пор как-то не наблюдалось. Но возможно, теперь та наконец поняла, какое сокровище потеряла…

После объявления о свадьбе Арабеллы с Джорджем-младшим недоверчивость мисс Эммы усилилась. Только благодаря тщательно культивируемой ещё с индийских времен осторожности Арабелла избегала прямых обвинений, сплетен и компрометации.

Откровенную ненависть собственной экономки она, конечно, чувствовала, но не придавала ей значения. Мариэтта, горничная-француженка, все это видела как на ладони. Что у хозяйки роман с бывшим племянником, а ныне женихом, доказательств у неё не было, но подозрения, и весьма серьезные, имелись. В чувствах мисс Дэвис она разбиралась отлично, свои же весьма умело скрывала.

Мариэтта была дочерью французского кузнеца, а поскольку его кузня размещалась при трактире на большой дороге, она с раннего детства вращалась среди людей самых разных. Постоянно имела дело со всевозможными повозками, а также их содержимым, которое, если можно так выразиться, учило её жизни.

Ей некоторым образом повезло. Будучи девушкой умной и сообразительной, она рано научилась читать и писать, так как кузнец, дела которого шли неплохо, решил дать сыновьям образование, самым наглым образом эксплуатируя бедного учителя.

Учитель сей отправился пешком в Париж и, к своему несчастью, угодил под проезжавшую карету прокурора, сломав при этом ногу. Обеспокоенный прокурор, весьма заботившийся о своей репутации, счел за благо пожертвовать в качестве компенсации скромную сумму, а кузнец пообещал позаботиться о несчастном. За сытные харчи, хотя и без особых разносолов, ловкач-кузнец продержал у себя такого полезного пострадавшего до тех пор, пока оба мальчика не овладели необходимыми знаниями. Мариэтта, будучи способнее братьев, научилась грамоте ещё быстрее. Ей нравились возможности, открывавшиеся вместе с письменной речью, и случай воспользоваться ими очень скоро не замедлил представиться.

Девочке было всего тринадцать лет, когда лошадь путешествующего молодого человека потеряла подкову и захромала, а молодец, ведя её под уздцы солидный отрезок пути, в кровь стер себе ноги.