Алмазная история (пер. Н.Селиванова)

Виконт воспользовался первым же визитом к родителям, к которым отправился как можно скорее с целью сообщить о матримониальном успехе. Он отыскал в библиотеке замка толстенный томище, повествующий о соколиной охоте и дрессировке ловчих птиц, и в середине книги вырезал необходимого размера дыру. Страницы вокруг дыры он легонько смазал клеем, так, на всякий случай, ибо вряд ли кто-то мог заинтересоваться столь «актуальной» темой. Соколы в окрестностях давным-давно перевелись, равно как и любители такого рода развлечений.

После чего успокоился и почти забыл о сокровище.

* * *

Война с Пруссией, по счастью, семьи не коснулась.

Клементина с супругом и двумя детьми пребывала в Польше, где доживала последние дни её бабушка, старая графиня Дембская. Граф Дембский приехать к матери не мог, так как в свое время пренебрег необходимыми хлопотами и по-прежнему находился в черном списке, будучи для властей прямым кандидатом в Сибирь. У старой графини хватило ума лишить сына всего польского наследства и отписать его на внучку, графу же приказано было отправиться в Англию и присмотреть за тамошним имуществом.

Виконт, а теперь, после смерти отца, уже граф де Нуармон совсем не рвался участвовать в военных событиях и с удовольствием сидел на родине жены, заводя многочисленные знакомства и участвуя в немудреных сельских забавах. Будучи человеком без классовых предрассудков, можно сказать, даже с легким налетом демократизма, он легко сходился с самыми разными людьми, пока, наконец, не попал на некоего пана Владислава Крепеля, шлифовщика алмазов и ювелира в одном лице.

Пан Крепель лет пятнадцать тому назад, ещё молодым человеком, послан был собственным весьма предусмотрительным отцом подучиться за границу и два года провел в Амстердаме, а два – в Лондоне.

Там он как раз и очутился в самый разгар алмазного скандала, который его, понятное дело, живо заинтересовал. И сейчас, демонстрируя французскому графу различные украшения, ювелир не преминул упомянуть о столь необычном деле. Завязался оживленный разговор, так как французский граф проявил к теме огромный интерес.

Пан Крепель, свидетель вне всяких подозрений, мог себе позволить выдвигать разные домыслы и соображения и с удовольствием извлек даже собственные свои письма к отцу, посланные тогда из Лондона и содержащие всякие подробности.

– Вот, пожалуйста, – удовлетворенно заявил он, листая корреспонденцию. – Это был сэр Генри Мидоуз, уж он-то разбирался в деле! В его фирме я полгода практиковался. Он лично со мной беседовал, в конце концов, я был не каким-то мальчиком на побегушках, мой отец не последний в своем деле человек. Ну, и от самого сэра Генри знаю, что предмет спора существовал в действительности. Видел его раджа… раджа Горакпура в детстве, ну и тот полковник-самоубийца, и жрецы свидетельствовали. Сэр Мидоуз связывался с полицией, был уверен, что совершена кража, и категорически утверждал, что алмаз оказался в Англии…

Графу де Нуармону в этот момент сделалось как-то сразу очень жарко, так как вспомнилось, что Мариэтта приехала именно из Англии…

– Мне интересно было и как специалисту, – продолжал пан Крепель. – Судя по описанию, алмаз так и напрашивался, чтобы его распилили. Тогда получилась бы редчайшая вещь: два идентичных камня необыкновенных размеров. Такого не было даже в прославленном колье Марии-Антуанетты. И не плоские, заметьте, ведь он представлял собой настоящую глыбу!

Что представляет собой алмаз, граф де Нуармон знал, пожалуй, лучше всех.

– А тот факт, что так нигде и не появился и до сих пор его прячут, – лучшее доказательство, что владеют им незаконно…

Ни словом не упомянув о своем личном участии в сей неблаговидной истории, граф де Нуармон с легким румянцем на щеках жадно выслушал весь рассказ и даже кое-что записал. Раздувшийся от гордости пан Крепель охотно делился известными ему подробностями. Он был убежден, что сэр Мидоуз ещё жив, для хорошо законсервированного англичанина шестьдесят – не возраст, несомненно жив также и гораздо более молодой инспектор полиции, и уж наверняка жива и здорова леди Арабелла Блэкхилл, вдова самоубийцы. Она тоже находилась в Индии в описываемые времена.

Результатом сей сенсационной беседы явилось письмо графа де Нуармона к находящемуся в Англии тестю. Лично отправляя письмо и не имея ни малейшего представления о филателии и будущем коллекционировании, граф приклеил на конверт марки по десять копеек, отрезные, беззубцовые. Ему и в голову не могло прийти, да и откуда, что именно эта мелочь позволит его потомкам обнаружить в далеком будущем бесценное сокровище, не говоря уже о том, что как раз в тот момент ему было глубоко наплевать на всех потомков.

В письме же, содержащем подробности, которые граф запомнил и записал, он просил Дембского непосредственно связаться с упомянутыми лицами и получить от них как можно больше информации об интересующих его событиях и сплетнях. Просьба мотивировалась обычным интересом к сенсациям.