Алмазная колесница. Том 1

– Вы что ж думаете, у Мыльникова мозгов и сердца нету? Не вижу ничего, не задумываюсь? – Евстратий Павлович оглянулся, понизил голос. – Государь наш кто? Помазанник Божий, верно? Значит, Господь должен его от японца безбожного оберегать, так? А что творится? Лупцуют христолюбивое воинство в хвост и в гриву! И кто лупцует-то? Народишко мелкий, слабосильный. Оттого это, что за японцем Сатана стоит, это он желторожим силы придаёт. А от нашего государя Всевышний Вершитель отступился, не хочет помогать. Я тут в департаменте рапорт секретный прочёл, из Архангельской губернии. Старец там один, раскольник, вещает: мол, Романовым определено править триста лет и не долее, такой на них положен предел. И эти триста лет на исходе. За то и вся Русь кару несёт. А ну как правда?

Инженеру надоело слушать бред. Поморщившись, он сказал:

– Бросьте ваши филёрские штучки. Если мне захочется поговорить с кем-нибудь о судьбе царской династии, я найду себе собеседника не из Особого отдела. Будете работать или устраивать д-дурацкие провокации?

– Работать, работать, – зашёлся Мыльников деревянным смехом, но искорки в глазах не погасли.

* * *

Между тем эксперты закончили осмотр места катастрофы и представили заключение, полностью подтвердившее фандоринскую версию.

Взрыв умеренной силы, вызвавший обрушение, был произведён зарядом мелинита массой 12—14 фунтов, то есть по мощи примерно соответствовал шестидюймовому артиллерийскому снаряду. Любой другой мост на Николаевской дороге, скорее всего, выдержал бы сотрясение такой силы, но только не ветхий Тезоименитский, да ещё во время прохождения тяжёлого состава. Диверсанты выбрали место и момент со знанием дела.

Разъяснилась и загадка, как злоумышленникам удалось разместить мину на тщательно охраняемом объекте и взорвать её прямо под колёсами военного эшелона. Эксперты обнаружили в точке разлома кожаные лоскутки непонятного происхождения и микроскопические частицы плотного лабораторного стекла. Поломав голову, дали заключение: кожаный продолговатый футляр цилиндрической формы и узкая стеклянная трубка спиралевидной формы.

Этого Эрасту Петровичу было достаточно, чтобы восстановить картину произошедшего.

Мелинитовый снаряд был помещён в кожаный корпус – что-нибудь вроде чехла для кларнета либо иного узкого духового инструмента. Оболочки не было вовсе – она лишь утяжелила бы мину и ослабила ударную силу. Взрыватель использован химический, с замедлителем – инженер читал о таких. Стеклянная трубочка, в которой находится гремучая ртуть, прокалывается иглой, однако ртуть вытекает не моментально, а полминуты или минуту, в зависимости от длины и конфигурации трубки.

Сомнений не оставалось: бомба была сброшена с курьерского, который шёл непосредственно перед эшелоном.

Ситуация, при которой два поезда оказались в опасной близости друг от друга, была подстроена искусственно – при помощи фальшивой депеши, переданной колпинским телеграфистом (который, разумеется, исчез бесследно).

Некоторое время Фандорин ломал голову над тем, как именно была сброшена мина. Через окно купе? Вряд ли – слишком велик риск, что футляр, ударившись о настил моста, отлетит в реку. Потом догадался – через сливное отверстие в уборной. Затем и узкий чехол.

Эх, если б свидетельница не сунулась со своим подозрительным брюнетом! Действовать бы, как собирался вначале: переписать пассажиров, да допросить. Даже если б пришлось всех отпустить, теперь можно было бы опросить их заново – наверняка вспомнили бы путешествующего музыканта, и очень вероятно, что он был не один, а в компании…

Когда тайна катастрофы была разгадана, Эрасту Петровичу стало не до уязвлённого самолюбия, явилась забота поосновательней.

Вся работа инженера в железнодорожной жандармерии (или, как её обозвал Мыльников, «железномерии»), длившаяся уже целый год, была направлена на одно: защитить самый уязвимый участок в анатомии недужного российского динозавра – его главную, хребтовую артерию. Предприимчивый японский хищник, атаковавший израненного исполина с самых разных сторон, рано или поздно должен был сообразить, что ему не нужно сбивать противника с ног, довольно перегрызть его единственный кровоснабжающий сосуд – Транссибирскую магистраль. Оставшись без боеприпасов, продовольствия и подкреплений, Маньчжурская армия будет обречена.

Тезоименитский мост – не более, чем проба сил. Движение по нему будет полностью восстановлено через две недели, пока же поезда идут в обход по псковско-старорусской ветке, теряя всего несколько часов. Но если б подобный удар был нанесён в любой точке за Самарой, откуда магистраль вытягивается единой ниткой протяжённостью в восемь тысяч вёрст, это вызвало бы остановку сообщения минимум на месяц. Армия Линевича окажется в катастрофическом положении. И потом, кто мешает японцам устраивать диверсии одну за другой?