Алмазная колесница. Том 1

«Который из них? – пытался угадать Фандорин, быстро скользя вдоль штабелей. – Или оба не те? Где ящики, с мелинитом?»

Вдруг оглушительно лязгнуло – это второй почтальон захлопнул дверь и задвинул засов.

– Ты чего, Матвей? – удивился длинноусый. Матвей ощерил жёлтые зубы, щёлкнул взведённым курком:

– Да уж знаю чего! Три синие фуражки в окне, и все сюда пялятся! У меня нюх!

Неимоверное облегчение – вот чувство, которое Эраст Петрович испытал в эту минуту. Значит, не зря брови и усы свинцовыми белилами мазал, не зря три часа паровозной копотью дышал.

– Матвей, ты что, сдурел? – не мог взять в толк длинноусый, моргая на блестящее дуло.

Владимирец – тот сразу сообразил, вжался спиной в стенку.

– Тихо, Лукич. Не суйся. А ты, тля, говори: грузчик твой из сыскарей? Убью! – Объект схватил местного за ворот.

– Моё дело подневольное… Пожалейте… до пенсии годик всего… – сразу капитулировал абориген.

– Эй, милейший, не глупите! – крикнул, высовываясь из-за ящиков, Фандорин. – Деваться вам все равно некуда. Бросайте ору…

Чего он никак не ожидал – что объект выстрелит, даже недослушав.

Инженер едва успел присесть, пуля свистнула над самой головой.

– Ах ты, паскуда! – раздался возмущённый крик длинноусого, которого диверсант назвал «Лукичом».

Снова громыхнуло. Слились два голоса – один застонал, второй взвизгнул.

Эраст Петрович подполз к краю штабеля, выглянул.

Дело приняло совсем скверный оборот.

Матвей засел в углу, выставив вперёд руку с револьвером. Лукич лежал на полу, шаря по груди окровавленными пальцами. Владимирский почтовик визжал, закрыв лицо руками.

В мертвенном свете электрической лампы покачивался сизоватый пороховой дым.

Из позиции, которую занимал Фандорин, подстрелить мерзавца было проще простого, но он нужен был живой и желательно малопомятый. Поэтому Эраст Петрович высунул руку с «браунингом» и послал две пули в стенку, поправее объекта.

Тот, как и следовало, ретировался из угла за штабель картонных коробок.

Не переставая стрелять (три, четыре, пять, шесть, семь), инженер вскочил, с разбегу налетел всем корпусом на коробки – те обрушились, завалив спрятавшегося за ними человека.

Дальнейшее было делом двух секунд.

Эраст Петрович схватил торчащую ногу в яловом сапоге, выдернул диверсанта на Божий (то бишь, электрический) свет и стукнул ребром ладони повыше ключицы.

Один есть.

Теперь нужно было добыть второго, очкастого, что забрал бумажные свёртки.

Только вот как его найти? И вообще, в поезде ли он?

* * *

Но искать очкастого не пришлось – нашёлся сам.

Когда Эраст Петрович откинул засов и распахнул тяжёлую дверь вагона, первое, что он увидел – бегущих по платформе людей, услышал испуганные крики, женский визг.

Возле почтового вагона стоял бледный ротмистр Ленц и вёл себя странно: вместо того чтоб смотреть на инженера, только что подвергшегося смертельной опасности, жандарм то и дело косился куда-то вбок.

– Принимайте, – сказал Фандорин, подтаскивая к краю ещё не очухавшегося диверсанта. – И носилки сюда, здесь раненый. – Кивнул на мечущуюся публику. – Из-за пальбы переполошились?

– Никак нет. Беда, господин инженер. Едва выстрелы послышались, я со своими на перрон выскочил, думал вам на помощь… Как вдруг вон из того вагона (Ленц показал в сторону) вопль, бешеный: «Живым не дамся!» И началось…

Двое жандармов поволокли арестованного Матвея, а Эраст Петрович спрыгнул на перрон и посмотрел в указанном направлении.

Увидел зелёный, третьеклассный вагон, возле которого не было ни души – лишь за опущенными стёклами мелькали белые лица с разинутыми ртами.

– У него револьвер. И бомба, – торопливо рапортовал Ленц. – Верно, подумал, что это мы его брать выскочили… Отобрал у кондуктора ключи, запер вагон с обеих сторон. Там внутри человек сорок. Кричит: «Только суньтесь – всех подорву!»

И в самом деле, из вагона донёсся истошный крик:

– Назад!!! Кто шевельнётся – взрываю всех к черрртовой матери!

– Однако до сих пор не взорвал, – задумчиво произнёс инженер. – Хотя возможность имел. Вот что, ротмистр: срочно все ящики из почтового вагона вынести. После разберёмся, какие из них наши. Нести с соблюдением всех мер осторожности. Если сдетонирует, будете после новый вокзал строить. То есть уже не вы, конечно, – д-другие. За мной не соваться. Я сам.

Пригнувшись, Эраст Петрович побежал вдоль состава. Остановился у окна, из которого давеча грозились «взорвать всех к чёртовой матери». Оно, единственное, было до половины открыто.

Инженер деликатно постучал по стенке: тук-тук-тук.

– Кто там? – откликнулся удивлённый голос.

– Инженер Фандорин. Позволите войти?

– Зачем это?

– Хотелось бы п-поговорить.

– Так я же сейчас тут всё подорву, – недоуменно сказал голос. – Вы что, не слышали? И потом, как вы войдёте? Дверь я ни за что не открою.

– Это ничего, не беспокойтесь. Я через окошко, вы только не стреляйте.

Ловко подтянувшись, Эраст Петрович просунулся в окно до плеч, немного обождал, чтобы бомбист получше рассмотрел его почтенные седины, и лишь после этого медленно, очень медленно забрался в вагон.