Алмазная королева

Пискуновская ОПТ образовалась не так давно, но уже успела обрести славу своей молодой наглостью. У старых авторитетов столицы, разжиревших на давно устаканившейся жизни, лишенной в последние годы крупных переделов территорий и собственности, пискуновские отморозки, живо напомнившие всем буйные девяностые, вызывали нешуточную тревогу: если им удастся затеять новый передел, войны не миновать!

— Господи, что ты сделал с машиной?! — внезапно взвыла Монахова.

— Заткнись, дура, — рыкнул генерал. — Спасибо скажи, что шкура цела. Машину она, видите ли, пожалела!

Спустя семь минут возле поста ГИБДД остановились, сбросив недозволенную скорость, одна за другой две машины: серебристый «лексус» и синий «пежо». Навстречу им уже спешили сонные, но радостные от предвкушения хорошего куска сразу от двух «нарушивших» иномарок представители закона.

Увы, едва они всмотрелись в протянутое Турецким удостоверение, обоих постигло жестокое разочарование.

— Слушаю вас, товарищ генерал, — кисло произнес старший, прекрасно осведомленный, какому чину соответствует должность Турецкого.

— Примерно в полукилометре отсюда, — спокойно сказал Александр Борисович, — на обочине находится в точности такая же машина, как эта, с простреленным колесом. Ровно через двадцать минут, после того как мы отсюда исчезнем, будьте любезны проехаться туда, — глянете, не нужна ли помощь. Разумеется, о нас ни звука. Если будут интересоваться — вы нас в глаза не видели. Кстати, далеко отсюда ближайший поворот на какую-нибудь параллельную дорогу к Москве?

— Совсем близко, и километра не будет. Первый же указатель, вы увидите, а там… А еще через Химки можно…

— Благодарю, дальше мы разберемся сами. Вы все поняли?

— Так точно, товарищ генерал.

Спустя еще пару минут и серебристого «лексуса», и синего «пежо» у поста ГИБДД и след простыл.

— Замечай время! — строго приказал своему товарищу по дежурству старший. — Инструкции понял?

— Чего ж тут не понять-то? — ухмыльнулся тот. — Не впервой. Только я что-то не припомню, чтоб сегодня «Перехват» объявляли, в чем дело-то?

— Не твоего ума дело-то, — передразнил его коллега. — Это не наши. Бери выше — Генпрокуратура!

Молодой слегка присвистнул и внимательно посмотрел на свои наручные часы.

24

— Ну и куда ты его дел? — Константин Дмитриевич Меркулов с интересом посмотрел на Турецкого. Но ответил ему Грязнов-старший, на лице которого — так же как и на лице Меркулова — читались следы бессонной ночи.

— Мы его поселили на Гостиничной.

— Я так и думал, — кивнул Меркулов. — Лихо вы все провернули.

Александр Борисович позвонил ему около двух ночи из машины на въезде в Москву. Но даже убедившись, что с Турецким все в порядке, заснуть Меркулов так и не смог. Стараясь не разбудить жену и дочку, Константин Дмитриевич бесшумно проскользнул на кухню и до утра, как выразился только что он сам, «подбивал бабки» по делу «Алмаз».

У Грязнова-старшего ночь выдалась еще более беспокойной. Вячеславу Ивановичу пришлось примерно в то же время, сразу после того как Турецкий созвонился с Меркуловым, садиться за руль и отправляться на Гостиничную улицу, чтобы открыть для Кропотина упомянутую квартиру, поскольку ключи от нее Александр Борисович успел вернуть.

— Удивительно, — пробормотал Грязнов, — ты, Саня, выглядишь свеженьким, словно маринованный огурчик из только что открытой банки, — вот что значит молодость.

Денис, до этого тихонечко сидевший в углу кабинета Меркулова, где на этот раз собралась вся компания, не выдержал и хмыкнул, после чего тут же покраснел до ушей под грозным взглядом, брошенным на него дядюшкой.

Турецкого эта мизансцена настолько позабавила, что он рассмеялся:

— Думай, что говоришь, Слава! Это я-то молодой? А ты попробуй спросить у Миши Камелькова или Алены Никитиной, каков я на их взгляд: знаешь, что они скажут? А скажут они буквально следующее: «Ох, уж эти старики! Всякие там Меркуловы, Грязновы, Турецкие». Нет уж, Слава, все мы в их глазах одним миром мазаны! Так что зря ты на Дениса огненные взгляды бросаешь!

— Ну ты бы еще мою дочь в качестве эксперта привлек, — вмешался Меркулов. — Дураки они, и Камельков этот, и Алена. Да они, поди, и Володьку Поремского, своего шефа, за старика держат, а тому, если не ошибаюсь, и лет-то то ли тридцать шесть, то ли и вообще тридцать пять!

— Точно, держат! — оживился Турецкий. — Сам слышал, как называли его стариком, в коридоре сплетничали!

— Вот видишь. А ты чего там расфыркался?! — Слава Грязнов снова грозно посмотрел на племянника.

— Да я ж совсем по другому поводу, просто своим мыслям, — пролепетал Денис. — И вообще, я, между прочим, моложе вас всех — и то еле сижу. Нет, дядь Сань, вы и правда потрясаете воображение!

— Но-но! — Турецкий нарочито сдвинул брови. — Польсти мне еще! А вообще-то, мои дорогие, вполне можно сказать, что нынешней ночью все висело на волоске. И если бы госпожа удача случайно не глянула в нашу сторону… Однако, как вы понимаете, радоваться рано. Давайте-ка к делу.

— И то правда, — кивнул Меркулов. — Если вы не против, на сей раз слово возьму я.