Снова в полости заплясали два изумрудных клубка, метапесня сбилась. Дикие визгливые звуки стали прорываться сквозь слаженную мелодию. Все началось, когда Доротея попыталась собственными силами исправить цветность луча. Третий язык возник на поверхности магмы, поплыл по огнедышащей массе. Джек услышал ее испуганный вопль.
Магма взорвалась? Нет, пока всего лишь плеснула, ударила в защитный экран.
Джек успел переключить регистры, переделать конфигурацию, овладеть вырвавшейся было из-под контроля мета-творительной силы магмой. Два зеленых клубка опять начали сливаться… По поверхности расплава пробежала волна, потом еще одна — наконец вся пылающая масса неотвратимо двинулась вверх.
Доротея придавила боль. Ужасную, терзающую мозг боль…
Шары слились, новый метаконцерт издал гармоничный аккорд. Луч мгновенно окрасился в чистый прозрачный аквамариновый цвет, опять преобразовался в конус, покрывший магму. Она сразу начала оседать.
Джек не слышал его. Его неуязвимый мозг анализировал складывающееся положение. Пришла ли в себя Доротея?
Ее лицо обдула струя холодного кислорода, легкие ожили. И в этот момент ее сознание вновь помрачилось — ее зеленый шар начал удаляться от светящегося клубка Джека.
Джек понял, что ей не удержаться в метаобъединении. Ее творческая сила медленно убывала. Кислород ненадолго поддержал ее, но теперь она теряла силы, и с этим ничего нельзя поделать. Работа в самом разгаре, если ее не продолжить, катастрофы не избежать.
У остальных оперантов было время убраться в сторону и избежать смерти, но он и Доротея неотвратимо попадали под поток неудержимо вздымавшейся лавы. Может, следует подняться к самому краю нависающих скальных пород, содрогавшихся под давлением пузыря скопившихся газов? Когда произойдет извержение, их буровую машину вынесет на поверхность. Одна надежда на защищающее их сигма-поле.
Каледония же обречена. Магма хлынет сквозь разлом в плите — у нее хватит сил раздробить скальные и осадочные породы.
Джим Маккилви лихорадочно пытался понять, что же происходит. Его надо срочно предупредить.
Джек истерично расхохотался. Он понял, кто требовал от него невозможного.