Алмазная маска

— Ладно, — согласилась Виола. — Только одна нога там, другая здесь. Гран Маша, дядя, тетя Ровен — все мы считаем, что лучше побыстрее отправиться на пикник, чем торчать здесь перед закрытыми дверями.

— Мы скоренько, — взмолилась Ди. — Мы только посмотрим на дом, в котором родился дедушка…

Они вошли во двор — сердца их забились гулко, часто. Впервые Гран Маша предстала перед ними не как важная персона, профессор университета, а как обыкновенная бабушка, женщина, жена, которая тоже была замужем, занималась хозяйством. У нее был муж, которого звали Кайл. И дети были… И ребенок Ян, их отец… Их скрывающийся на Каледонии таинственный отец. Все началось здесь… Это было так странно… Раньше Кену и Дороти никогда в голову не приходило, что все эти вещи взаимосвязаны, что их появление на свет впрямую зависело от случайной встречи дедушки и бабушки, папы и мамы, от их любви, разлук…

Они, взявшись за руки, осторожно обошли дом — жилище предстало перед ними в каком-то новом завораживающем виде. Казалось, что все здесь: каждая сосенка, каждая былинка из буйно разросшейся, наглухо забившей двор травы, небо, подернутое легкой дымкой, морская даль — знают о них, о Кеннете и Доротее, нечто такое, что доселе было скрыто завесой забвения. Время здесь обретало плоть…

— Дедушка теперь тоже живет на Каледонии. Как и папа, — тихо сказал Кен. — Он пишет книги. Мне дядя Роби говорил… Они оба — и папа и дедушка — так и не стали оперантами. — Брат еще сильнее понизил голос. — Как и мы. Поэтому мама и Гран Маша никогда не вспоминают о них.

— Я вот что думаю, — прошептала Ди. — Когда дедушка был маленький, он тоже носил клетчатую юбку?

Не дождавшись ответа, она высвободила свою руку, подошла к темному окну, заглянула внутрь. Кен снисходительно улыбнулся.

— Вряд ли. Он родился до Великого Вторжения. Дети тогда носили такую же одежду, что и взрослые. Я читал, что жители Каледонии носят клетчатые юбки. Может, он тоже в ней щеголяет… И папа тоже…

— Я вот думаю, какой он, дедушка? Наверное, хороший. Как мне хочется посмотреть на него. И на папу тоже… Как ты считаешь, нам когда-нибудь позволят?

— Глухой номер! — мрачно откликнулся Кен. — Мама никогда не разрешит. И на Каледонию нас не отпустят.

Ди печально кивнула, потом добавила:

— Она думает, что Земля — самое замечательное место.

— Не знаю. Не уверен, что так, — сказал Кен. — Когда я вырасту, обязательно отправлюсь на Каледонию и сам все посмотрю.

— Возьми меня с собой! — страстно зашептала Ди.

Кен не успел ответить — неожиданно запикал прикрепленный на запястье прибор. Мальчик нажал кнопку. Из переговорного устройства донесся язвительный мамин голос: «Немедленно возвращайтесь. Сколько можно вас ждать!»

— Кени, ну, пожалуйста… — Глаза Ди наполнились слезами. — Кени!.. Ну, поклянись, что возьмешь меня с собой на Каледонию.

— Глупая ты, — отозвался брат, потом, однако, до него что-то дошло, и голос его смягчился. — Хорошо, обещаю. Теперь пойдем к машине, пока мама не отодрала нас за уши.

Финальной сценой их пребывания на острове должен был стать пикник, организовать который предложила Гран Маша. Времени до отхода последнего парома в Шотландию было вполне достаточно, и они отправились на северо-западное побережье Айлея.

Здесь, в Грунартском ущелье и на поросших вереском низинах, было очень живописно. Чуть поодаль берег крутыми откосами обрывался к морю. В бухте, куда, широко раздвинув склоны, выползало ущелье, среди зарослей камыша и частых болотистых бочажков, был рай для птиц.

— На Айлее, — начала рассказывать бабушка, — даже в лучшие времена проживало не более пятнадцати тысяч человек. Многие из них гибли в бесконечных стычках. Нравы здесь всегда были суровые. После Вторжения, когда открылась дорога к звездам, половина жителей — не меньше — подались в далекие края. Те же, кто остался, — люди заботливые, хозяйственные, потому и остров не одичал, не превратился в пустыню.

— Те, кто уехали отсюда, поселились на Каледонии? — спросила Ди.

— Да, — коротко ответила бабушка и тут же перевела разговор на события давно минувших дней, на сражение, которое произошло возле Грунартских болот.

К этому моменту уже все — включая Кена — успели просмотреть дискету, на которой была запечатлена легендарная битва и история о злом духе Килнава. (Когда Роберт Страчан попытался с помощью местной службы «телеком» отыскать Джона Квентина и Магдалу Маккендал, ему ответили, что вышеназванные лица на острове не проживают, так что дискету возвращать было некому.) Виола с подозрением отнеслась к «выдумкам» насчет Килнавского гнома. Она выбрала время и поговорила с директором этнографического музея. Выяснилось, что нет никаких бесспорных свидетельств, что на острове существовал некий исторический персонаж, который мог бы войти в легенду в качестве гнома Даб Сита. Относительно утверждения, что всякому, кто встретит Килнавского духа, не поздоровится, он только рассмеялся и назвал эти разговоры беспочвенной болтовней.