Алмазная принцесса

На нем был темный деловой костюм в тонкую полоску, голубая рубашка и галстук цвета индиго, но на этом его респектабельность заканчивалась. Непроницаемые черные глаза, бесстрастное выражение лица с едва уловимой усмешкой на сексуальных губах – у него словно на лбу было написано «плохой парень».

Он был не слишком любезен с ней. И кто он вообще такой?

Репутация Сиборнов зиждилась на эксклюзивности. Каждый на сегодняшнем приеме мог похвастаться происхождением и деньгами.

Деньгами, в которых отчаянно нуждалась ее компания, чтобы выжить.

Руби стояла, уставившись в одну точку, потом взглянула на него. Мужчина насмешливо поднял бровь, и ее бросило в дрожь. По коже тут же побежали мурашки.

На какое-то время она даже перестала дышать. Кивнув ему, Руби быстро отвернулась и просунула палец под короткое ожерелье, удавкой охватившее шею. Это не помогло. Под его пристальным взглядом по ее телу разливались волны жара.

От мужчины исходила дикая, необузданная сила, пробуждающая в ней первобытные инстинкты.

Обычно Руби лишь флиртовала с подобными парнями, пока это ей не надоедало, а потом забывала о них. По-настоящему ей нравились совсем другие мужчины.

Но пока Сапфи пребывала в вынужденном отпуске, Руби пришлось взять на себя слишком много обязанностей. Создание столь любимых ею драгоценностей отошло на второй план – главной задачей стало удержать компанию на плаву. И это было только начало.

Если только бы мама и Сапфи доверились ей раньше.

Руби тяжело переживала потерю матери и восхищалась сестрой, ставшей президентом и лицом компании. В конце концов, Сапфи готовили к этой роли с пеленок. Руби никогда не завидовала сестре, предпочитая заниматься творчеством и вести беззаботную жизнь.

Неуклонное падение рентабельности компании из-за ухудшающейся экономики, распространения сетевых магазинов и особенно «Прииска Марони», мало-помалу вытесняющего их с рынка, стало причиной того, что в последние несколько месяцев ее жизнь превратилась в кошмар.

Но у Руби еще оставалось три месяца до того, как Сапфи вернется в свое кресло главы компании, двенадцать недель, чтобы доказать сестре и деловому миру, что она не какая-то там взбалмошная пустышка.

По мере того как Руби продолжала принимать поцелуи и поздравления с успехом новой коллекции, ее взгляд часто (даже слишком часто, что являлось плохим знаком) возвращался к угрюмому незнакомцу.

Наконец прием подошел к концу, и Руби с облегчением упала на стул. Радость ее длилась недолго – до тех пор, пока ее кузина Опал не похлопала ее по плечу и не сунула ей под нос лист бумаги.

– Сколько мы сегодня продали? – спросила Руби.

Опал нахмурилась и покачала головой:

– Недостаточно.

– Черт. – Она схватила лист и принялась изучать его.

Практически полное отсутствие отметок о продаже привело ее в отчаяние.

«Сиборн» шла ко дну, и ничто, включая выпуск самой шикарной коллекции из лучших ее произведений, не могло ее спасти.

Опал сжала ее руку:

– Все будет хорошо.

Глаза Руби наполнились слезами, и она отчаянно заморгала.

– Да, конечно, – выдавила она из себя.

Она не может просто так сдаться. Ради Сапфи, ради семейного бизнеса, ради себя самой.

В последний год своей жизни их мать постоянно накачивали морфием, но, несмотря на это, она сохраняла былую деловую хватку. Рак поджелудочной железы разрушил ее тело, но не острый ум; Матильда заставила Сапфи пообещать сохранить и продолжить дело их семьи. Ради потомков.

Если принять во внимание тот факт, что ни Руби, ни Сапфи не удавалось завязать мало-мальски серьезных отношений, да они этого и не хотели, разговор о детях был явно преждевременным.

Впрочем, все это было уже не важно, поскольку сестра была в больнице из-за нервного срыва на фоне синдрома хронической усталости. Потому что целиком взвалила на себя ношу, которую должны были нести они обе.

Это был двойной шок – узнать о том, что «Сиборн» находится на грани разорения и что Руби косвенно виновна в болезни сестры.

В то время как Сапфи добивалась твердых пятерок, Руби не утруждала себя учебой, изредка, по счастливой случайности получая четверки вместо обычных троек. Пока Сапфи уверенно шла к получению степени магистра по экономике, Руби училась на факультете искусств, особо не заботясь о дипломе, потому что уже работала ювелиром в семейной компании. В то время как Сапфи все свое время посвящала работе, Руби танцевала и развлекалась на вечеринках Мельбурна в компании таких же лоботрясов.

Неудивительно, что мать доверяла Сапфи, а не ей. Пришло время доказать, что все ошибались. Пусть раньше Руби заботилась лишь о себе, теперь у нее появился шанс восстановить порядок вещей, выведя «Сиборн» из кризиса.

Опал подтолкнула ее:

– Кстати, у нас намечается скандал.

Руби обернулась как раз вовремя, чтобы заметить, как охрана проявляет угрожающий интерес к Смайлику. Он все-таки ждал ее! Ее пульс участился, и, несмотря на плохие новости, она с трудом сдержала торжествующую улыбку.

Мужчины столь предсказуемы. Короткий, ничего не значащий флирт, и вот они уже думают, что ты от них без ума.

– Я с ним справлюсь.