Алмазная пыль

Как и каким образом он умудрился договориться с местными аэродромами о хранении такого качественного топлива, так и осталось его тайной. Он же подготовил все необходимые документы для свободного перелёта на малой высоте. По старой, сохранившейся ещё с советских времён традиции, всё воздушное пространство империи находилось под контролем системы ПВО.

И разрешение на полёты выдавалось именно их штабом. Поэтому, когда Степаныч передал Наталье пакет документов с разрешением на перелёт, её восторгу не было предела. Недолго думая, она вцепилась в него мёртвой хваткой, требуя выбить ей такое же разрешение, но на постоянной основе.

Рассмеявшись в ответ, Степаныч пообещал ей заняться этим вопросом после их возвращения из экспедиции. Ориентируясь по GPS-навигатору, она вывела самолёт к первой точке дозаправки. К удивлению Натальи, их встретил не кто иной, как один из охранников их семьи.

Спустя полчаса самолёт был заправлен, а все участники экспедиции успели размяться и посетить туалет. Ещё через десять минут они снова были в воздухе. Наталья вела самолёт уверенно, быстро, но осторожно, помня, что обещала отцу.

* * *

Пилот, нанятый Николаем Верховским, оказался человеком со связями. Его самолёт, сильно смахивавший на биплан начала прошлого века, страдальчески тарахтел мотором и жалобно дребезжал на взлёте, но в воздухе держался уверенно.

Макс, мысленно проклиная дядю, задуманное им дело и все летательные аппараты, вместе взятые, вжимался в кресло в хвосте самолёта, пытаясь удержаться от болтанки при взлёте и посадке. Уверенно ведя самолёт в сторону зоны, пилот регулярно прикладывался к металлической фляжке, бросая на отца и сына Верховских ироничные взгляды.

Только Николай вызывал у него заметное уважение. Судя по тому, как они общались, Макс понял, что это один из старых знакомых дяди. Сидя в правом кресле, рядом с пилотом, он также регулярно прикладывался к своей фляжке и что-то тихо обсуждал с пилотом.

В каждой точке подскока, как назвал это пилот, Николай отправлялся вместе с ним куда-то в диспетчерскую и после недолгих переговоров возвращался, проклиная человеческую жадность и глупость. В итоге, после двух суток болтания между небом и землёй они сели у самой границы зоны.

Здесь в самолёт были загружены пластиковые канистры с бензином и куча всякого нужного в зоне оборудования. Как Николай умудрился доставить закупленное в Москве оборудование на границу до их прибытия, для отца и сына оказалось тайной, но и без того высокий авторитет Николая взлетел до недосягаемых высот.

Заправив самолёт под самую завязку, они дождались ночи в крошечном мотеле, притулившемся возле трассы, и с наступлением темноты отправились на аэродром. Нанятый пилот, быстро проверив своего ветерана, вылез на бетон площадки и, вскинув голову, задумчиво посмотрел в облачное небо.

– Погода подходящая, – с кривой усмешкой проворчал он, поворачиваясь к Николаю. – Низкая облачность. Радар почти слепой. Высоту наберу перед самой границей. Проскочим горкой. Пока разберутся, что к чему, мы уже будем на той стороне.

– Думаешь, это не привлечёт внимания погранцов?

– Они давно уже отвыкли от тревожной жизни. Пока сообразят, что к чему, пока свяжутся с начальством, пока получат команду. Сам знаешь, как это у военных делается. Без команды они даже пёрнуть боятся, – усмехнулся пилот, глубоко затягиваясь сигаретой.

– Да уж. Власти меняются, времена меняются, а в армии всё незыблемо. Главное, что не ты за последствия отвечаешь, – усмехнулся в ответ Николай.

– Ладно. Пора подниматься. Чего время тянуть, – вздохнул пилот, отбрасывая окурок.

– И то верно, – кивнул Николай и, повернувшись к родственникам, скомандовал: – По местам. Остался последний перелёт. Завтра будем усиленно в земле ковыряться.

Тяжело вздохнув, Верховские забрались в самолёт и, переглянувшись, принялись пристёгиваться ремнями. Они так и не научились доверять своему пилоту, хотя отлично знали, что его нанял Николай, и это говорило само за себя.

Запустив двигатель, пилот быстро оглянулся, окинув взглядом крепёж груза, и быстро перекрестившись, начал выруливать на полосу. Короткий разбег, и гружёная машина тяжело взмыла в воздух. Облегчённо вздохнув, Александр Верховский покосился на сына и, улыбнувшись одними губами, тихо сказал:

– Каждый раз боюсь, что эта штука на ходу развалится.

– Я тоже, – кивнул Макс, чувствуя, как холодеют конечности.

* * *

Тот день Санта проклинала долгие месяцы подряд. Она сама решила проводить Самурая до границы, когда он решил отправиться в империю, чтобы добыть всё нужное. Взлетев на своём мотоплане вместе с ним, она шла параллельным курсом, внимательно наблюдая за действиями своего разведчика. Но когда вдруг почувствовала, что попала в линзу, отбросила все эмоции и стремительно увела аппарат в сторону.