Алмазная пыль

Вместо ответа Яков с сомнением пожал плечами. И сразу спросил:

– Когда, ты говоришь, это с ней началось?

– Девочка утверждает, что, пока была жива мать, никаких монстров она не видела.

– Занятно. Возможно, что эти два факта связаны: надо тебе побольше разузнать о ее матушке, баронессе фон Гирс.

Легко сказать… я все еще кляла себя последними словами, что довела Надю до истерики тем разговором о ее кошмарах – а что будет, если начну расспрашивать о матери? Рисковать я не желала. Придется расспрашивать прислугу и выяснять все тайком, исподтишка.

А кого расспрашивать? Логичнее всего было поговорить с Верой – но с ней мои отношения сразу не заладились. Кто еще остается?

К слову, о Вере здешних нравах.

Невероятно трудно мне было привыкнуть к манере одеваться и, главное, к корсетам. А корсеты здесь совсем не те, что продаются у нас в отделах эротического белья. Этот был таким жестким, крепким и тугим, так впивался ребрами из китового уса, что даже через сорочку оставлял красные борозды на коже. В общем, в удовольствие я его носила разве что первые часа полтора. А на следующее утро, поглядев на это пыточное оружие, я посла его к черту, засунула подальше в шкаф и решила, что моя талия вполне хороша и без корсета. Тем более что платья и юбки, присланные мне с посыльным от «братца», сели очень даже ничего.

Покрутившись в то утро перед зеркалом, я даже решила, что никто и не заметит. Но не тут-то было.

Первой, разумеется, заметила Вера.

– Так значит, вы из этих… – она презрительно сморщила носик, будто унюхала тухлятину. – Поверить не могу, что Георгий Николаевич нанял такую как вы присматривать за ребенком! Чему вы можете научить Надюшу? Одеваться как развратная женщина?

Не знаю, как принято в этом странном мире, но у нас, на Красных комиссаров, 3, дамочку, назвавшую меня развратной женщиной, я бы легко и незатейливо послала в одно известной всем русским людям место. Невзирая на ее возраст и статус. Я была готова сделать это и теперь… только в соседней комнате за незапертой дверью сидела Надюша над своими учебниками. И если дамочке было все равно, что ребенок услышит безобразную ссору – то мне нет.

В противовес Вере я постаралась не срываться на крик, а ответила довольно спокойно:

– Я постараюсь все усилия приложить к тому, чтобы научить Надюшу, что ее личный комфорт всегда важнее того, что о ней подумают.

Вера громко усмехнулась:

– Да неужели?! – И сразу перешла в наступление, подняв перед моим носом сухой и длинный указательный палец: – Запомните, милочка, вы мне не нравитесь! Как только Георгий Николаевич вернется, клянусь, ноги вашей не будет в этом доме!

Слова, слова… Я усмехнулась, уверенная, что Георгий Николаевич уже никогда не вернется.

Как бы там ни было, нападки Веры я снесла и даже сделала это с достоинством. Но это было только начало.

Через пару дней после моего появления в доме фон Гирса, к нам явились первые гости. Некая госпожа Лобанова, которую Надюша покорно называла grand-m`ere³.

– Чванливая старая ведьма! – прошипела себе под нос Вера, с лестницы наблюдая, как grand-m`ere отчитывает Глашу, что та как-то не так приняла ее накидку.

Вера к ним так и не вышла, видимо могла себе это позволить; ну а мы с Надей вынуждены были приветствовать гостей в Гобеленовой зале. Лобанова явилась не одна, а с дочерьми (одна замужняя, вторая девица) и внуками. Дочери казались ничего еще – довольно милые особы, а вот сама Лобанова это что-то. Шумная, крикливая, вечно всем недовольная. Она привезла Надюше какие-то отрезы на платья совершенно диких расцветок и заставляла бедного ребенка переодеваться раз пять, чтобы выяснить, какой цвет ей больше к лицу. Ну и я крутилась вместе с Надей перед ними, чтобы придерживать как надо эти ее отрезы.

И каждые полминуты я ловила на себе косые взгляды и слушала смешки «милых» (как мне показалось прежде) барынек. Хотя в глаза мне они так ничего и не сказали.

В общем, на следующее утро я полезла искать злосчастный корсет… А потом позвала Надюшу, чтобы она мне помогла.

– Увы, корсет и правда не очень удобен, – тихо заметила девочка, довольно крепко натягивая шнуровку за моей спиной.

– Неудобен – не то слово, он отвратительный! – проворчала я.

– Тогда зачем вы его надеваете, Марго? – спросила Надя вполне серьезно.

А и правда – зачем? И тяжело вздохнула:

– Люди… Если отказываешься принимать их правила, Надюша, то они тебя заклюют. Легче согласиться, чем объяснять, почему «нет».

– И вы боитесь, что люди вас заклюют?

– Все этого боятся, глупышка, – я игриво растрепала ее светлые кудри.

– Вы странная, – отозвалась, в конце концов, Надюша. – Не только вы, а вообще взрослые. Не верите в монстров и призраков, говорите, что можете их прогнать – а обыкновенных людей почему-то боитесь.

– Боимся, – нехотя признала я. И, вздохнув, опустилась перед Надей на корточки. – Да, солнышко, взрослые и правда не боятся монстров. Потому что они слишком хорошо знают обыкновенных людей.

Позже, к слову, Надюша научила меня, как справляться со шнуровкой корсета без посторонней помощи. При некоторой сноровке это оказалось совсем не сложно.

* * *