Алмазная реальность

Синий огонек тут: же послушно загорелся, я поднес приборчик к уху. Лейтенант деликатно отвернулся.

— Привет, Скример, — сказал полузабытый голос. Связь была столь четкой, что казалось, Шептун нагнулся ко мне и говорит вполголоса…

— Привет, Шеп, — ответил я.

— Летишь над африканскими просторами? — Кажется, он улыбнулся. — Занесло же тебя.

— Развлекаюсь. Ты мне что-нибудь объяснишь?

— Первое: с тобой рядом парень, которого зовут Индуна. Это не мой парень, это ничей парень, но ты на него полагайся. Второе: я ни за что не стал бы тебя доставать, потому что мы с тобой не имеем взаимных претензий, но меня заставили. Понимаешь?

Это я понимал. Шеп в последние годы отошел от активной деятельности, но это только упрочило его позиции. Раз уж кто-то его заставил, значит, этот Кто-то — именно так, с большой буквы, он и должен писаться — может себе позволить и большее. Например, передать мне вот этот «болид».

— Понимаю.

— Третье: от тебя пока ничего не требуется, просто ловите Мозеса. Помоги ребятам, если сможешь. Если не сможешь — постарайся по крайней мере уцелеть сам. Надо же, старина Мозес… — Похоже, что Шеп снова улыбнулся. — С тобой найдут способ связаться, можешь быть спокоен. И еще: не доверяй никому, кроме Индуны. И тем людям, что с тобой, тоже не доверяй. Это не совет, это настойчивая просьба. Теперь я выключаюсь. Удачи тебе, Скример.

— Пошел ты в задницу, Шеп, — сказал я в уже замолкший приборчик. Теперь его можно было просто выбросить.

Индуна ничего не стал спрашивать, просто швырнул «болид» в прикрепленную к стенке урну для мусора. Вертолет неожиданно заложил крутой вираж, затрещали автоматические пушки.

— Кто-то находится в зарослях, — сообщил пилот из кабины. — На всякий случай пальнули, мало ли что.

— Точка высадки недалеко, — сказал мне Индуна, сверившись с маленьким экраном-картой на запястье. — Потом придется двигаться пешком. Вертолет нас будет ждать в условленном месте.

— Почему не сразу на вертолете?

— Хорошая мишень, — лаконично сказал Индуна. — Видна и слышна издалека.

Я вернулся на свое место, покачал головой в ответ на вопросительный взгляд Войта. Карунга трясся, держась за вещмешок.

— Ты откуда? — спросил я его, припомнив, что так и не успел познакомиться с новым членом отряда.

— Машаила, господин, — ответил он. Название мне ничего не говорило: видимо, какая-то деревня, может быть, уже не существующая.

— Доброволец?

— Да. Полгода в армии.

— Деньги?

— Нет, господин. Мой отец погиб в Хараре, мой брат погиб, он был летчик, мои две сестры погибли, они служили в ПВО. Моя мать умерла от «желтого Джека».

— Стало быть, месть?

— Не знаю, господин. Я очень толстый и трусливый, господин, в армии меня часто обижали. Я работал на складе, потом работал на кухне…

— Почему же капитан Нуйома всучил мне тебя?

— Наверное, он пошутил, господин. Он так шутит, господин.

Что ж, это было похоже на циничного философа и выпускника Вест-Пойнта — всучить белому в подручные жирного деревенского парня, который думает только о том, как набить брюхо и отсидеться в кустах. Естественно, Карунгу ему не жалко, а вот над шуткой он будет смеяться долго.

— Ты не бойся, — утешил я толстяка. — Смотри, какие храбрые парни летят вместе с нами. Мы вернемся, и тебе дадут орден. Я похлопочу.

— Правда, господин? — Он выпучил глаза.

— Правда, правда.

Кажется, это его несколько успокоило.

Я стал смотреть в иллюминатор. Чуть левее и ниже из-под брюха вертолета торчало рыло шестиствольной автоматической пушки. Еще ниже было видно шасси. А под нами, в сотне метров, проносились буйные заросли растительности, среди которых то и дело мелькали выжженные проплешины. Блеснула под солнцем река. На уютной равнине, поросшей зеленой травой, паслись антилопы, возможно, куду, я не разбирался в их породах. Паслись мирно и даже не среагировали на пролетающий вертолет.

Африканская природа, конечно, пострадала от войны больше, чем европейская после тактических ядерных ударов. Ядерный гриб давно уже перестал быть жутким пугалом, как в конце прошлого века. Дезактивация продвинулась далеко вперед, появились многочисленные лекарственные средства, так что последствия ядерного взрыва в сравнении с тотальным многолетним применением боевых мутагенов кажутся теперь ничтожными. Ну, не стало старой Москвы, не стало еще нескольких крупных городов в Европе и Америке, не стало десятка островов в мировом океане… Это не страшно. Все последствия можно было просчитать. А просчитать то, что творится на Черном континенте, невозможно. Ни маршал Ауи, ни его противник Нкелеле, ни десятки вояк рангом пониже не могут этого просчитать, да и не стремятся к этому.

Четыре года назад корреспондент «Крисчен сайенс монитор» взял интервью у Нкелеле. До того и с тех пор Нкелеле не общался с прессой и обращался к народам только посредством печатных пропагандистских листков.

Интервью произвело странное впечатление.

На вопрос, какова основная цель развязанной войны, Нкелеле ответил коротко: «Война».