Алмазное небо (СИ)

Танцевала и пела я, не напрягаясь. В моей анкете сильной стороной были указаны танцевальные способности, поэтому следовало напирать на них, но и тут я не усердствовала, лишь старалась не сбиться с ритма и дыхания. Этого оказалось достаточно, чтобы выступление высоко оценили. Ожидаемо позубоскалив на тему моей андрогинности и схожести с Трэем времён дебюта, припомнив последнему, что он тоже сильно смахивал на девчонку, особенно своим фарфоровым личиком, жюри единодушно присвоили мне ранг «В». После чего ведущий попросил меня улыбнуться:

— Почему такой серьёзный? Тебе всего пятнадцать, а выражение лица как у взрослого человека, набравшего кучу кредитов и потерявшего работу.

«Он не далёк от истины», — хмыкнула я про себя и усилием воли дёрнула уголки губ вверх.

Моя ужимка вызвала общий смех зрительного зала. Участники наблюдали за выступлением со специальной трибуны в виде пирамиды из стекла, металла и пластика, подсвеченной голубым и белым неоном. Места были пронумерованы и в будущем занимать их предстояло согласно рейтингу, а пока все сидели, где хотели. Я сделал вид, что смутилась, и принялась теребить чёлку прикрыв лицо рукой. Меня тут же обозвали милашкой и отпустили со сцены. Заняв место в нижнем ряду с краю, я принялась внимательно следить за номерами своих конкурентов, подмечая, что частенько парни лажают из-за волнения, которое сковывает их движения и голоса. Впрочем, были и такие, кто откровенно не дотягивал даже до уровня новичка — фальшивил так, что уши резало. Мой недавний знакомец с морковно-рыжей шевелюрой справился хорошо и тоже получил «В». Он отлично смотрелся в свете софитов и на огромном экране над сценой, куда транслировалось выступление. Вот только, когда закончил, зачем-то направился в мою сторону. Надеюсь, пройдёт мимо.

Я скрестила руки на груди, демонстративно игнорируя Рыжика. Не прокатило. Парень плюхнулся на соседнее место явно в надежде продолжить общение, и, поскольку оператору приглянулась его яркая внешность, наша пара стала частенько попадать под прицел телекамеры.

— А ты неплох, Минхёк. Мне понравилось. Чутка не дотянул до «А», но после переоценки всё может измениться.

Старательно делая вид, что полностью поглощена происходящим на сцене, я промолчала. Но тут к нам подскочил помощник сценариста.

— Покажите свои эмоции, — потребовал он.

— Какие? — рассеяно спросила я, поскольку хоть и смотрела в нужную сторону, мысленно витала в вышних переделах.

— Восторг. Можно зависть. — В глазах мужчины так и читалось: «Совсем тупой».

— А-а-а… — понятливо кивнула и перевела взгляд в камеру: — О-о-о!

Сосед покатился со смеху. Оператор, несмотря на явный бред, который я несла, старательно снимал. Ничего вырежут…

Вырезали, да не всё. Моё кринжовое поведение частично попало в объективы других телекамер, проникло в эфир и, что самое ужасное, чем-то приглянулось зрителям. Однако узнала я об этом позднее, когда выпустили первый эпизод.

При заселении в общежитие мне выделили отдельную комнату, мотивируя это очередной выдумкой: будто бы у меня редкое кожное заболевание — не заразное, но эстетически-отталкивающее, которого я сильно стесняюсь. Парни ютились по шестеро в крохотных комнатушках на двухярусных кроватях, не удивительно, что очень скоро они стали завистливо и с подозрением на меня коситься.

В этот же день нам выдали униформу — толстовки определённого цвета для каждого ранга: красные — для «А», зелёные — для «В», жёлтые — для «С», оранжевые — для «D». Ладно хоть обувь разрешили носить свою, а то вряд ли бы у них нашёлся мой размер.

Надо признать, они удачно выбрали момент для моей вербовки на роль пацана. Из-за треволнений на предыдущей работе и полной загруженности на новой я и без того не шибко фигуристая стала ещё худее и ровнее, что спереди, что сзади. Вот и толстовка болталась на мне как на вешалке. Плечи-то как раз-таки были — накладные. Помимо одежды нам выдали сухпайки и отправили отдыхать. Был уже поздний вечер.

На следующий день мы явились в съёмочный павильон, чтобы изучить на большом экране видео хореографии к заглавной песне, с помощью которой через три дня будем демонстрировать свои таланты национальным продюсерам, то есть зрителям. В конечном итоге именно они определят лучших их лучших, кто войдёт в состав новейшей айдол-группы.

Пока остальные транслировали восторженное ожидание, предвкушение и прочие эмоции, я снова подвисла. Прекрасно понимая, что поздно сожалеть о принятом решении и назад пути нет, я всё равно терзалась сомнениями и опасениями. Например, как отреагирует Хеджун, когда узнает о моём участии в шоу, ведь на момент согласия именно он являлся моим нанимателем, а не Муджин. С другой стороны, как долго могло бы продлиться подобное сотрудничество, в котором я, между прочим, действительно, полностью зависела от прихотей взбалмошной поп-звезды? Сегодня нужна, завтра — вон. И всё-таки было бы честнее спросить мнение Хеджуна, но у нас не было с ним прямой связи. Он так и не дал мне свой личный номер, только корпоративный, который на время гастролей отключили.