Алмазное сердце

Вчера, уговорившись свернуть к источникам, мы (не только мы с Джедом, а мы все) больше почти не разговаривали. Мужчины то дремали, то размышляли о чем-то, отвернувшись друг от друга, Яра практически всю дорогу спала или притворялась спящей, а я дочитала и по второму кругу начала изучать пособие по ритуальной магии. Даже хотела попробовать кое-что, когда остановились на ночлег в трактире, но комнату пришлось делить с юной волчицей, и в ее присутствии я ни на что не отважилась.

Перед сном подумалось, что без волка под боком будет не так спокойно, и Создатель по-своему понял мое сожаление: я все еще не могла уснуть, когда, с час проворочавшись в своей постели, Яра прошлепала босыми ногами по полу и без слов влезла ко мне под одеяло. Я не стала ни о чем спрашивать, только придвинулась к стенке, освобождая место для перепуганной событиями последних дней девочки. Нас всех изменило случившееся. Кого-то, к сожалению, не в лучшую сторону. Но Яра уже не проявляла враждебности по отношению ко мне. Возможно, в плену у Менно излечилась от детской влюбленности в кузена и теперь не расценивала меня как соперницу… Или же, видя, как относится ко мне Джед, перестала волноваться на этот счет. В любом случае мы обе неплохо выспались.

А когда выяснилось, что я отправлюсь с дэем Леймсом к его почтенной тетушке, девушка отозвала меня в сторону.

— Хочу попросить, — начала она, глядя в сторону, как и поутру, когда мы проснулись на одной кровати. — Если эта тетка… бабка… Если она и впрямь так хорошо знает, что было в столице пятнадцать… Ну, может, шестнадцать лет назад… Узнай у нее, если получится, о Корделии Эсти. Дэйни Корделия Эсти — племянница виконта Эсти. Это… Это моя мама. Настоящая.

— Может быть, тебе все же лучше пойти самой? — спросила я осторожно.

— Нет. — Она отвернулась, но я успела заметить блеснувшие в синих глазах слезы. — Я… боюсь. А ты добрая. Если услышишь что-то плохое, я знаю, просто не скажешь.

По пути, пока метаморф покупал цветы, фрукты и прочие полагающиеся случаю подарки, мне было коротко сообщено, что тетушка ему на самом деле не тетушка, а двоюродная бабушка по матери. Старая, очень старая дева — оттого и доживает свой век не в собственном доме в окружении внуков и правнуков, а в лечебнице на водах под присмотром лекарей и сиделок. Джед, как я поняла, был ее единственным родственником и оплачивал содержание.

И навещал нередко, судя по тому, что дэйни Мадлен, маленькая пухленькая старушка с молочно-белыми буклями и выцветшими голубыми глазами, узнала его сразу и искренне обрадовалась нежданному визиту. Я была сухо представлена как «хорошая знакомая», но тем не менее тоже удостоилась объятий и поцелуев.

Через полчаса, в течение которых мы пили чай и говорили о разной, ничего не значащей ерунде, я твердо уверилась, что Джед свернул к источникам с единственной целью — навестить, пользуясь оказией, родственницу. Вряд ли можно было всерьез рассчитывать получить от старушки полезную информацию. Хотя некоторые ее рассказы были весьма милы.

— …Лиза никак не могла его одеть, представляете? Бегал голышом по дому лет до трех. Еще и кусался. В любом облике!

— Тетушка, Лисанне это не интересно.

Да нет, отчего же? Очень интересно!

— А когда ему было семь, они приехали в столицу. Создатель Милосердный, я никогда так не радовалась, что не имею детей! Но мы прекрасно ладили, да, милый? Знаете, что мы устроили однажды? Джед заявил отцу, что нарушит закон, среди бела дня выйдет на улицу в волчьем обличье, и ему ничего за это не будет. А тот неосмотрительно согласился на пари. Наверное, хотел проучить сорванца, но не тут-то было! Джед обернулся волчонком, извозился в охре — окрас вышел ужасающий! — я нацепила ему поводок и большой бант… Все знают, что метаморф никогда не позволит надеть на себя поводок, не говоря уж о банте… И мы гуляли даже по дворцовой площади! Кто бы знал, как мне было стыдно перед знакомыми за это желтое чудовище, но разве я могла отказать своему дорогому мальчику?

— Отец был в ярости, — грустно усмехнулся воспоминаниям Джед.

— Он гордился тобой, милый! — горячо уверила старушка. — В столь юном возрасте разыграть такой гениальный спектакль! Конечно, он гордился. Только виду не показывал, чтобы ты не натворил еще что-нибудь подобное.

— Тетушка, а вы помните, когда меня представили ко двору?

— Естественно, дорогой! В первый же день на меня свалилась гора приглашений: все старые подруги враз решили вспомнить обо мне. Знаете, почему, Лисанна? Потому что у каждой из них была дочка, внучка или прочая девица-обуза, которую им не терпелось отдать за очаровательного, умного и не стесненного в средствах юношу из хорошего рода. Мне пришлось месяц таскать его на эти унылые приемы и знакомить с такими экземплярами… Я думала, он меня за них возненавидит!

— Не говорите глупостей, тетушка. Я возненавидел те унылые приемы, но не вас. К слову, многие тогда вовсе не принимали. Из-за траура, помните?