Алмазное сердце

Сделав ещё несколько глоточков, чтобы как следует согреться, я наблюдала схватку сына Бер–Рэна и невысокого плечистого юноши, подпоясанного зелёным кушаком. Сначала волки, быстро переставляя ноги, кружились, намертво сцепившись взглядами. Потом в ход пошли палки, но никто из парней не пропустил ни удара. Помню, я наблюдала как‑то тренировочный бой сабельщиков: такие же быстрые движения, замахи и выпады… Но то был бой, а это — танец. «Зелёный» метаморф отскочил назад и, разбежавшись, прыгнул на противника, но тот пригнулся и с кувырком прокатился по земле и него под ногами и тут же вернулся назад, кувыркнувшись ещё раз, теперь уже в воздухе. Сцапал своего соперника за грудки и ловко перебросил через себя, но «зелёный» не упал, а мягко приземлился на ноги и «затанцевал» к обидчику, подзывая того рычанием и жестами: а ну–ку повтори!

Я отпила ещё немного медового напитка и поглядела на вторую пару оборотней. Те тоже отстукивали палицами, перепрыгивали друг через друга, катались по земле, вертелись в воздухе…

— Хей–ра! — неожиданно выкрикнул один из танцоров, подняв над головой палку.

— Хей! — послышалось справа от нас.

Молодой метаморф, тот самый, что недавно привлёк моё внимание, ловко поймал брошенную ему палку и в несколько прыжков оказался в центре круга. Мне показалось, что костры при этом всколыхнулись, и огонь стал как будто ярче.

Новичка обступили все четверо.

— Ох, что будет, — с предвкушением потёрла ладонь о ладонь Ула.

Гудок и гармошки умолкли, остался лишь бубён: размеренные, выжидающие удары…

— Хей! — окружённый юноша вскинул руку.

Пламя костров взметнулось вверх, и к звёздному небу устремилась тысяча ярких искр. Я икнула от неожиданности, но тут же успокоилась: невелика невидаль — я так тоже могу… Наверное.

А вот всё, что происходило дальше, я вряд ли бы повторила. Темноволосый волк в быстром танце играючи раскидал противников, причём те забыли о красивых прыжках и переворотах, и остался один на освещённой огнём площадке. Затем неспешно пошёл по кругу: два шага вперёд, один — назад, шаг вперёд — разворот, три шага вперёд… Я сбилась, отсчитывая шаги и пытаясь уловить ритм его движений, а оборотень тем временем двигался всё быстрее и быстрее, подбадриваемый бубном и громкими хлопками зрителей. Один за другим ярко вспыхивали костры, выбрасывая ввысь снопы искр, и через несколько минут юноша сам уже превратился в огненный вихрь, кружась в бешенном темпе…

У–уф… Я зажмурилась, чувствуя, что сейчас и голова закружится от такого зрелища, но долго высидеть с закрытыми глазами не смогла. К счастью, оборотень стал постепенно замедляться, аплодисменты стали тише, а бубён и вовсе смолк, и заканчивал свой танец волк уже в полной тишине, снова вернувшись к размеренному, неторопливому шагу.

Остановился он ровно напротив Бер–Рэна. Прижал ладони к груди и коротко поклонился вожаку. Тот снисходительно кивнул в ответ:

— С возвращением, унери Рик.

Унери? Шаман? Ну тогда понятно.

Продолжая прислушиваться к разговору, я отхлебнула ещё немножко из фляжки.

— Приветствую тебя, брат, — обратился молодой метаморф к Джеду. — Верно, неспроста нас в одночасье потянуло на родину предков.

Мне почудилось, что в этой фразе скрыт какой‑то намёк.

А этот шаман очень… э–э–э… мил. Очень мил, да. Я снова пригубила медового напитка. И Джед — тоже…

— Разве волку нужна причина, чтобы вернуться домой? — спросил тот, поднимаясь навстречу Рику — я же правильно расслышала? — и протягивая руку.

Мужчины по–дружески обнялись и ещё о чем‑то говорили шёпотом, а потом Джед громко, чтобы все слышали, произнёс:

— Задержись здесь, когда все разойдутся, славный унери. Соберёшь осколки девичьих сердец, которые разбил твой танец. Утром дети придут на озеро, не дело, если кто‑то поранится.

— Задержись тогда и ты, брат, — усмехнулся шаман. — Когда я сюда пришёл, этот берег уже был усеян осколками.

Ну оч–чень милые. Оба.

А напиток Улы такой вкусный…

Джед

Нэна не говорила, что Рик в посёлке. Может, и сама не знала. Но я был рад увидеть его тут — единственная, пожалуй, радость за весь вечер.

Юный унери был не из стайников: его предки давным–давно поселились среди людей, и на склонах Ро–Андира уже забыли их имена, когда у некоего провинциального дворянина, женившегося на молоденькой волчице, родился необычный наследник. Малыш пугал родителей и нянек, беседуя подолгу с геранью на подоконнике, и подговаривал домашних кошек на шалости, устраивал дождь, если не хотел идти гулять, или ветер, чтобы струсить яблок с дерева. Когда мальчику исполнилось семь и от него сбежал очередной гувернёр, кто‑то из заезжих метаморфов посоветовал его родителям отвезти ребёнка к Уле. С тех пор каждое лето Ричард Энсоре проводил в доме наставницы–виери и по–прежнему устраивал маленькие безобразия, теперь уже в компании её внука. То есть меня. Я тоже приезжал на лето в родной посёлок отца, и благодаря малявке Рику (он был младше меня на четыре года) скучать тут не приходилось.

— Слышал, ты по Тропе пришёл, — шепнул шаман, с позволения вожака устроившись рядом со мной. — Второй раз уже. Молодец.