Алмазное сердце

Чувство неизбежной беды нарастало, хотелось развернуться и бежать подальше от этого места, но я упорно продиралась сквозь заросли, выискивая глазами бросившего меня оборотня. Вниз конечно же не смотрела и лишь тихо охнула, когда земля вдруг ушла из-под ног и я провалилась куда-то, упала на спину и, как в детстве со снежной горки, съехала по скользкой траве на дно глубокой балки. Поднялась со стоном, мазнув по лбу грязной ладонью, убрала упавшие на лицо волосы и сразу увидела волка. Он лежал в нескольких шагах от меня, рядом с пробегавшим через балку ручейком, и тихо скулил, уткнувшись мордой во влажную землю. Сердце защемило: так ребенок плачет, впервые почувствовав боль, — жалуется и недоумевает, чем заслужил такое…

— Рик? — не в силах подняться, я поползла к нему.

Оборотень вскинул голову, но меня будто не увидел. Вскочил на лапы, принялся со злостью рыть размокшую землю. Отбежал. Опять начал копать. Вновь отбежал. Я в ужасе смотрела, как он носится словно сумасшедший туда-сюда, с рычанием разгребает грязь и тычется в нее носом. А лай собак меж тем все ближе и ближе…

— Рик, — прошептала я уже безо всякой надежды быть услышанной. — Нужно уходить, Рик…

Попыталась встать, опершись на руку, и по локоть провалилась в вязкое месиво из земли и прелых листьев. Пальцы нащупали какую-то гладкую палку, и, сама не знаю зачем, я вцепилась в нее и с силой вытащила. С полминуты смотрела, медленно соображая и не веря ни глазам, ни разуму, а поняв, что это на самом деле, громко сглотнула и осторожно отложила в сторону длинную кость. Человеческую. Или…

Метаморф тем временем, кажется, нашел, что искал. Завертелся на месте, зарычал и принялся остервенело грести. Темные комья летели во все стороны. А потом… Потом он перекинулся, так же быстро и легко, как до этого в волка: легкий порыв ветра, рябь по воздуху — и уже человек, а не зверь сидит рядом с разрытой ямой. И этот человек вдруг поднял к небу перепачканное грязью и кровью лицо и громко протяжно завыл. От этого воя похолодело все внутри, а где-то совсем близко затравленно заскулили собаки и, наверное, вросли от страха в землю охотники.

Рик поднялся на ноги, склонился над ямой и вытащил на поверхность полуистлевший труп. В глазах потемнело, и все, что происходило дальше, было застлано для меня серой дымкой. Шаман, что-то нашептывая, размахнулся, кулаком ударил мертвеца в грудь и негромко взвыл, как от боли, словно это его ребра сейчас раскрошились с треском. Запустил руку в проломленную грудину и вынул какой-то черный ком. Огляделся — взгляд его при этом был совершенно безумным — и внезапно вгрызся зубами в свое запястье. Искривленный рот окрасился алым. Превозмогая подступившую к горлу тошноту, я смотрела, как он заносит кровоточащую руку над странной находкой, и тяжелые темные капли падают и впитываются в это черное и непонятное. А вместе с тем стихал понемногу жуткий звон, но легче от этого не становилось. Наоборот — еще хуже, еще страшнее. Но теперь я страшилась сильнее всего за Рика. Он сдавил в ладони странный ком, и звон оборвался. Над лесом разлилась тишина, в которой больше не слышно было ни шума ветра, ни пения птиц, ни близкого собачьего лая. Это продлилось всего лишь миг, а затем шаман взмахнул рукой.

— Хей! — Кровь брызнула на землю. — Хей-ра!

Я уже слышала этот залихватский клич, но тогда от него не пробегал мороз по коже.

— Хей! — Унери подлетел вихрем, подхватил брошенную мной кость. Подбросил, прокрутив в воздухе. Поймал, пристукнул по ладони. — Хей-р-р-ра! — Он медленно пошел по кругу как тогда, у костров. — Хей, братья! Вставайте, потанцуйте со мной! — сверкнули в оскале клыки, а хриплый голос стал тише и злее. — Вставайте, братья! Вставайте, сестры! Этот край еще не видел таких плясок…

Я полжизни отдала бы, чтобы не видеть его безумия, но в то же время не могла оторвать от него взгляда. В ему одному слышимом ритме Рик шел по кругу: нагой, грязный; лицо облепили влажные волосы, глаза горели яростным огнем, а с пальцев летели во все стороны капли крови. И не было ничего страшнее этого… И ничего прекраснее. Как и в ту ночь, под андирскими звездами, шаман вел свой танец, с каждым шагом двигаясь все быстрее и быстрее, только теперь не огонь был его партнером, а ветер. Ветер кружил над ним, срывал листву с деревьев и бросал к месившим грязь ногам, а потом снова подхватывал и уносил ввысь.

— Хей!

Земля вздрогнула, словно призываемые Риком собратья и впрямь решили присоединиться к пляске. Или все же решили? Отвлекшись от волка, я огляделась и охнула. Из темных глубин появлялись призрачные фигуры. Мужчины, женщины, дети. Зависали на миг, а затем плавно меняли очертания, оборачиваясь белесым туманом, из которого выходили ощерившимися волками, кланялись танцующему шаману и неспешно взбирались по крутому склону. Туда, откуда вот-вот должны были появиться охотники…

Но не появятся.