Алмазные дни с Ошо. Новая алмазная сутра

I wipe my tear-stained face

So that it remains a secret.{ Я не в силах вспомнить твой лик.

У любви, что пришла, нет лица.

Я не знаю ту часть меня,

Что так сильно и трепетно любит.

У любви, что пришла, нет имен.

То нахлынет она, то отступит.

Слезы льются, когда не пленен

Той любовью, что душу разбудит.}

На что Ошо воскликнул:

– Любовь – это величайшая тайна на свете. Ее можно испытывать, но ее нельзя познать. Ею можно жить, но нельзя понять. Она выше понимания, она превосходит любые наши домыслы о том, что же есть любовь. Умом ее не охватишь. Она всегда ускользает. Ее нельзя запомнить. Ведь память – не что иное, как дневник ума. Память – это следы, оставленные в уме. У любви нет тела, она бестелесна и потому не оставляет следов.

Он объяснил, что, когда любовь переживается как молитва, когда у любви нет какой-то определенной формы, это означает пробуждение нашего сверхсознания. Именно поэтому та любовь, которую я время от времени испытывала, была мне незнакома. На тот момент я понятия не имела, что такое сверхсознание. Многое из того, что говорил Ошо, становилось для меня очевидным лишь со временем, когда я получала свой собственный опыт.

«Существуют три уровня сознания: подсознание, сознание и сверхсознание».

«По мере того, как твоя любовь растет, ты начинаешь многое осознавать, то, чего раньше просто не знала. Любовь помогает раскрыть внутри высшие измерения. Отсюда и странные, необычные переживания. Любовь входит в мир молитвы. Это очень важно, потому что сразу за молитвой следует божественное начало. Молитва – это последняя ступень лестницы любви, это звонок в дверь нирваны, в дверь, за которой начинается свобода».

Для меня слова Ошо о таких явлениях, как уровни сознания или просветление, звучали как чистая магия. Я была настолько вдохновлена и взволнована, что иногда мне хотелось кричать. Однажды я рассказала об этом Ошо. «Кричать? – Ошо выглядел озадаченным. – В то время, как я говорю?»

Работать рядом с Ошо было огромным благословением! И не важно, надо ли было шить для него одежду, или заботиться о том, чтобы кондиционер в его застекленном коридоре работал исправно, или же чинить сантехнику всю ночь напролет, чтобы утром Ошо мог принять ледяной душ, или выполнять какие-нибудь мелкие поручения. Благословение исходило из осознанности человека и любви. Это трудно понять тем, кто работает за деньги, кого работа не наполняет, не приносит счастья. Их день разделен на две части: время, принадлежащее начальнику или компании, и «свободное» время. В ашраме весь мой день был свободным. То, как я проводила время, зависело исключительно от моего вдохновения. Когда я делала что-нибудь для Ошо, я чувствовала мощный прилив энергии и радости, потому что его осознанность зажигала свет и моего сознания. А все, что делается осознанно, доставляет огромное удовольствие.

Меня всегда трогало то, как люди работают рядом с Ошо, хотя я понимала, почему они делают это с такой радостью. Если кому-то приходилось работать всю ночь, то не возникало и тени сомнения в том, что это нужно. Было одно удовольствие смотреть на то, как люди работали. Наградой же было чувство радости и воодушевления. Когда вы находитесь рядом с тем, кто помогает вам чувствовать себя хорошо, вам хочется хоть как-то отблагодарить этого человека, что-то для него сделать.

Было так просто любить Ошо, потому что его любовь безусловна. Он ни о чем нас не просил и ничего от нас не требовал. Я поняла на собственном опыте, что в его глазах, что бы я ни делала, все будет правильно. Я могла действовать неосознанно, совершать ошибки, но тогда мне приходилось от этого страдать. Ошо это знал, и его сострадание ко мне становилось лишь глубже. Он только просил нас медитировать и извлекать из своих ошибок пользу и опыт.

По моим наблюдениям, Ошо постоянно пребывал в состоянии блаженства. Я ни разу не видела, чтобы он был в плохом настроении. Ничто никогда не выводило его из себя, не нарушало его расслабленности и центрированности. У него не было желаний или амбиций. Он практически ни в чем и ни в ком не нуждался. Из-за этого у меня ни разу не возникло чувство, что меня используют. Он никогда не говорил мне, что и как делать. Самое большее, он мог лишь предложить мне что-то, если я его о чем-то спрашивала. Но тогда я сама решала, принимать его предложение или нет. Иногда я, кстати, не принимала и поступала по-своему, но он никогда меня не критиковал. Он принимал мой путь – на самом деле трудный путь! – но в итоге всегда оказывался прав. Мне становилось все яснее и яснее, что единственной целью его пребывания в этом мире было желание помочь нам расти, становиться осознаннее и исследовать свою индивидуальность.