Алмазные грани

- А завтра, дорогие ребята, за ваш такой замечательный вклад в дело подготовки важнейшей для страны выставки мы приглашаем всех в Парк культуры и отдыха в Сокольниках. Вас ждtт праздничная программа и всем в подарок дарим мороженое, - завершил выступление Николай Евграфович.

- Ура! – зашумели молодые люди и отправились гулять по нарядной, прихорашивающейся перед открытием Всесоюзной выставки Москве.

Гуляли долго, до полуночи, много говорили о будущем, о том кто куда идtт учиться и о том, что все-таки Москва отличный город, но лучше Ленинграда нет и совсем скоро, всего через два дня они будут гулять по Фонтанке, набережным любимого города.

Ночь прошла скоро, а утро в городе было необычным, вдруг стремительно суровым: тяжесть раннего известия о начале войны изменила всех. Безмятежные еще вчера лица людей на улицах города были строги и все чаще по городу передвигались грузовики с военными, а на улицах появились дополнительные посты милиции и патрули солдат.

С выставки в общежитие к студентам, живо обсуждавших все последние сводки о войне, прибыли порученцы и объявили, что намеченный культурный выход в Сокольники отменяется, а завтра с утра всем нужно пребыть всем на территорию выставки для работы: принято решение о том, что ребята должны задержаться, так как в связи с началом войны Всероссийская выставка откладывается до победы над врагом, а теперь нужно помогать разбирать выстроенные уже павильоны и готовить город к обороне.

В Москве пришлось задержаться до конца лета. Вся Москва напряженно работала, готовясь к отражению воздушных атак. Настроение в городе было тревожным от ежедневных сообщений о тяжелых боях.

Месяц город жил в тягостном ожидании немецких бомбежек, о которых заговорили уже на второй день войны. Укрывались памятники, маскировались дома и скоро летний нарядный зеленый город преобразился: вдоль улиц выстраивались аэростаты в сопровождении солдат, появились защитные валы из мешков с песком, здания обтягивались маскировочными сетями, выстроились вдоль улиц стальные противотанковые ежи, на площадях разместились зенитные орудия, укрытые и замаскированные. На каждом углу теперь стояли суровые постовые. Двадцать первого июля прозвучали леденящие душу первые звуки сирены, и оказалось, что фашисты направили в город самолет для разведки, а значит скоро прилетят уже армады бомбардировщиков и тревога достигла предела. Но бомбежки не последовало и ребята, обсуждая события, решили, что фрицы струсили, когда увидели, как хорошо готов город к отражению атаки. Все понимали, что это не так, но храбрились, не зная, как можно приготовиться к грядущему страшному событию.

На следующих день, как только город погрузился в темноту, раздался вой сирены и над городом разразилась битва. Десятки прожекторов нащупывали в небе смертоносные крестики самолетов, шрапнель зенитных снарядов барабанила по улицам, точно град, грохот зенитных орудий и рев самолетов заглушали звонкие разрывы зенитных снарядов. А в городе слышались оглушающие, вызывающие содрогание земли разрывы бомб. Заполыхали пожары. Город ощетинился копьями прожекторов и шквальным огнем зенитных орудий.

Утром по радио сообщили, что над городом было отмечено не менее двухсот самолетов противника, которые бомбили город всю ночь до рассвета, но доблестные летчики и зенитчики сбили более двадцати из них.

Бомбежки продолжались каждую ночь и ребят отправляли ночевать в метро. Уже с вечера в вестибюле станций метро выстраивалась очередь из горожан: все желали занять мягкие места в вагонах. Самые лучшие места получали женщины с детьми, а Лариса с друзьями устраивались на платформах или в тоннеле. В метро скоро обжились, появились библиотеки, кружки для школьников, читались политические доклады и лекции, и даже устраивались торжественные мероприятия. Бомбежки весь июль и до середины августа были такой силы, что даже не выдерживали перекрытия метро и на перегоне между станциями Смоленская-Арбат обрушилась кровля. Вскоре был разрушен метромост и вестибюль станции Арбатская, где погибли десятки москвичей, спускавшихся в этот момент в убежище. Но метро спасало и было понятно, что без метро погибших москвичей было бы несравнимо больше.

Город защищался, и противник нес потери. Двадцать пятого июля по радио сообщили, что на площади Свердлова будет выставлен один из сбитых юнкерсов, совершавший налет накануне. Москва потянулась на площадь и смогла увидеть поверженный боевой фашистский самолет в пробоинах и отметинах после тяжелой посадки возле города. Поверженный самолет врага придал уверенности горожанам: проходя мимо него, все видели, что это только изрядно побитый, с мятой обшивкой самолет, а не деспот небесный, полет которого страшен, а он сам неуязвим.