Алмазные нервы

– Значит, так! – Тройка закончил возиться с плитой. – Тема такая, чуваки, есть план. Ты с нами?

Последнее адресовалось мне.

– С вами… Куда же я денусь. И так в дерьме по самые уши.

– Есть простой, но надежный план. Блин, вы так смотритесь, что я сейчас заплачу от умиления.

– План чего? – спросил я, игнорируя его последнюю реплику.

– План добывания Алмазных НЕРвов!

– У якудза? Простой и надежный?

– Да! – Тройка пришел в свое нормальное состояние и стал буен. – Будите Болтуна, буду излагать!

26. Константин Таманский. Независимый журналист. 34 года

Пластический хирург оказался благообразным пожилым мужчиной с внешностью скульптора. Строго говоря, он и являлся в своем роде скульптором.

Двадцать первый век для медиков оказался неприбыльным. Даже Нобелевок по медицине в последнее время не вручали. Время гениальных хирургов прошло, потому что лазерный скальпель в руке робота никогда не дрожит. Время гениальных диагностов – и подавно, потому что японские мудрецы изобрели хитроумные шкафы, в которые достаточно на секунду залезть, чтобы узнать все свои хворобы. Лекарства от новых болезней, правда, кому-то приходилось создавать, но лавры доставались химикам, нежели медикам. Конечно, Кунико и Хирохиса свои премии за лекарство против рака получили, но на этом триумфы медицины закончились.

Вот и осталось прибежище талантам – пластика и другие мелочи.

– Валентин Александрович, – учтиво сказал Бакалавр, он же Лева Вальчиков. – Мы пришли к вам с миром. Поэтому не будем устраивать игру во врачебные тайны. Договорились?

– Договорились, – с сожалением кивнул хирург

– Тогда расскажите нам без обиняков и без утаек, кому вы сделали пластическую операцию… э-э… ровно двенадцать дней назад.

– Не думаю, что моя информация будет полной, – сказал хирург. – Человек мне не известный, обратился по объявлению в газете. Как сейчас помню, интересовался изменением формы носа. Я назначил прием, он пришел.

– Один? Он был один? – спросил я.

– Совершенно один, притом чего-то сильно боялся. Оглядывался. Спросил, выключен ли видеофон. Потом попросил изменить ему внешность. Знаете, он, по-моему, еще и наркоман. Причем очень и очень давний.

– Как он выглядел до операции? У вас явно остались файлы в компьютере, вы же моделировали форму лица и прочее… Не советую врать, Валентин Александрович.

Вальчиков говорил спокойно, но внушительно. А хирург явно почитывал криминальную хронику и знал, что ссориться с организованной преступностью не стоит. Поэтому он едва не прослезился, когда сообщил, что у него стоит программа уничтожения специально для таких случаев и клиент проследил, чтобы программа сработала.

– Были, были файлы, – бормотал хирург. – И до операции, и после, и промежуточные снимки… Все пропало.

– Не переживайте так, Валентин Александрович. – Вальчиков встал с модного алого табурета на гравиамортизаторе. – Где ваша техника?

В операционной, отделенной от зала пластиковой прозрачной перегородкой, уютно мигала огоньками тошибовская система «Зевс». Очень дорогая система, к тому же, насколько я понимал в подобной технике, индивидуальной сборки.

Вальчиков тоже поразился и похлопал хирурга по плечу:

– Да вы, Валентин Александрович, профессионал! Вон какую штуку забабахали! Показывайте, где у вас тут система уничтожения файлов. И запомните: ничто в этом мире не пропадает бесследно.

– «Ничто на земле не проходит бесследно, и юность ушедшая тоже бессмертна…» – пробормотал хирург философски.

– Это что? – осведомился я.

– Знаете, я филофонист. Собираю песни прошлого века… – застенчиво улыбнулся хирург.

Еще бы, с его-то доходами. И позапрошлого можно начать собирать, если не прикончат.

– Сколько вам заплатил клиент? – поинтересовался Вальчиков, который уже вовсю копался в мозгах «Зевса». На экране бежали разноцветные таблицы.

– Стандартные расценки. Никаких надбавок за секретность я не брал, – развел руками хирург. – Я, знаете, вообще не привык иметь дело с нелегальщиной… Боялся. И, как видите, не зря.

– Ну что вы, милейший. Никто вам ничего плохого не сделает. Переделывайте на здоровье носы, уши и прочие полезные органы. Тем более вот… Опа! Поймал я кое-что из уцелевшего. Посмотрите-ка, Валентин Атександрович, не эти файлы?

Я подошел к монитору вслед за врачом. Вальчиков гордо тыкал пальцем в список файлов.

– Неужели? – поразился хирург. – А меня уверяли…

– Это же техника, – укоризненно сказал Вальчиков. – Нельзя ей так безоглядно доверять. Вот, смотрите, face. fdf. ger – этот файл?

– Да.

– И соответственно facel. fdf. ger, face5. fdf. ger и face7. fdf. ger. Остальные подпорчены, не стоит пока с ними возиться. Если с этим все в порядке – вопрос решен. Ну, начнем, благословясь?

На экране появилась фотография болезненного вида человека лет тридцати с небольшим. Тип лица неуловимо напоминает восточный. Кореец или вьетнамец… Нельзя сказать, что он обладал какими-то особыми приметами. Белесые волосы и брови, высокий лоб, узкий тонкий нос, бесцветные губы… В глазах – испуг, заметный даже на снимке.

– Неприятное лицо, – заметил Вальчиков.