Алмазный город

Шесть лет Аина прожила под его крышей, но этот холодный взгляд по-прежнему наполнял все ее существо странной смесью страха и восхищения. Поймавший на себе такой взгляд уже не сомневался – вот тот самый человек, который уничтожил в городе всех конкурентов и очистил территорию от самого духа сопротивления. Тот, кто способен ломать голыми руками шеи и обращать в паническое бегство взрослых сильных мужчин одним своим появлением на полутемной улице. Но – также и тот, кто дает приют сиротам и изгоям; по крайней мере, до тех пор, пока они ему полезны. Интересно, подумала она, не может ли он как-то разглядеть предательские монеты сквозь ее куртку?

– Аина, – раздался в тишине непроницаемый голос, – пойдем со мной.

3

Аина подняла руки, и монеты, полученные от Коля, градом просыпались на письменный стол из вяза в его кабинете. Подпрыгивая, они падали на пол, катились к ее ногам, и она следила за ними взглядом. Как мало по сравнению с тем богатством, что лежит у нее в кармане.

– Красные шакалы чуть не выпотрошили меня наизнанку, и за это всего четыреста корсов… – произнесла она, нагнувшись, чтобы собрать мзду за убийство булочника, и ощущая взгляд шефа у себя на затылке.

Неужели четырехсот корсов достаточно, чтобы компенсировать побои ребенка скалкой? Пусть негодяй погиб от ее клинка, но боль от старых шрамов не развеялась.

– Однако, заметь, все же не выпотрошили. – Коль подошел ближе. Половицы скрипнули под его ногами. – Они не так глупы. Знают, что такого я им не прощу.

В отличие от всего остального населения Кучи, свечами он не пользовался, а предпочитал электрические лампы – точно такие же, как у Стальных баронов в Розовом дворе. Такие же, как на их фабриках и в их особняках. Однако в Хайме лампы горели лишь в одной комнате – в этой. Посыл был ясен: у Коля просто больше денег, чем у любого другого жильца.

Он забирал 40 процентов от каждой сделки с клиентами и притом самые прибыльные заказы оставлял себе. Однако он подчеркивал свое превосходство со скрытым умыслом, как бы говоря: «Я могу дать все это и вам». Могу помочь подняться, встать на ноги, убраться подальше от мира сиротства и рабства, в котором вы родились, защищу от таких же головорезов, какими вы стали. Все они, его подопечные, понимали: для того чтобы хоть как-то преуспеть в Косине, им нужен он, нужен больше, чем их собственные руки и ноги. Так что пусть наслаждается индивидуальным электрическим освещением – лишь бы работу давал.

Коль прислонился к письменному столу. Жестко очерченные, угловатые черты его были бесстрастны и тверды, как скала. Вдобавок стоячий воротничок скрывал от взгляда чуть ли не половину его бледного лица. Хоть он и родился уже в Шумеранде, куда его родители бежали от голода, разразившегося в Дурозе, – голодное выражение словно навеки застыло в глазах Короля на Крови. Он всегда хотел больше, больше, больше – даже сейчас, через много лет, успешно потраченных на достижение всего, чего только можно пожелать.

Поначалу Аина думала, что слухи преувеличивают реальное положение дел. Ну не может совсем зеленый юнец сеять вокруг себя такой ужас и такое опустошение. Но вскоре ей пришлось самой увидеть его в деле. Это случилось прямо перед одним из чужих «торговых домов», владелец которого уклонялся от уплаты комиссионных Колю. Контор таких в Косине имелось множество, но Хайм открылся первым, так что остальные по умолчанию обязаны были отчислять Королю «законную» долю.

– Подержи-ка его, Аина, – сказал тогда он тем своим особым низким голосом, который всегда означал: сейчас кому-то станет больно.

Дело происходило посреди бела дня, причем в центре, а криминальный притон, подлежавший наказанию, успешно маскировался под обычную химчистку, однако Коля такие вещи никогда не останавливали. Он не боялся начинать бучу любого масштаба на глазах у всех – Алмазная гвардия, щедро подмасленная, ходила у него по струнке. Несколько зевак даже остановились поглазеть. Впрочем, наиболее благоразумные из них почли за благо быстро убраться восвояси.

Через секунду вражеский шеф уже лежал на земле, а Коль лупил его ногами по лицу и животу. Затем Аина подняла его на ноги и развернула лицом к Королю. Коль подошел вплотную. Его небесно-голубые дурозвинские глаза сузились. На костяшках пальцев блеснул латунный кастет. Его цвет резко контрастировал с серебряными наручными часами в сапфирах, которые Коль носил постоянно. Когда он замахнулся, оба металла зловеще сверкнули в солнечных лучах. Последовал удар в челюсть. Аина, крепко державшая виновного, с трудом устояла на ногах. Хрустнула кость, по подбородку побежала струя крови. Несчастный забормотал, что, мол, ничего против Коля не имеет и не хотел его оскорбить.

– Оскорбить? – От неожиданности и удивления у Короля даже зрачки расширились. – Ты меня нисколько не оскорбил. Просто показал, что не умеешь правильно деньги считать.