Алмазный Меч, Деревянный Меч. Том 1

– Нам туда. Эх, жаль, фонарь только один...

Уходя, они обрушили стены ведущей наверх отдушины.

– Хоть так прикроемся, – проронил клоун. Говорить под землёй отваживался он один. – Давайте, давайте, господа артисты, ходу! А то Ливень всем нам задницы-то подмочит...

Сгибаясь в три погибели, они двинулись следом за Кицумом.

Агате клоун велел держаться подле себя.

– Ты, данка, приготовь самострел. Как впереди что шевельнётся – стреляй. С тарлингами так – или ты их, или они тебя. Ох и злющие же твари!

– А что они, позволительно ли спросить, жрут в этих пещерах? – пропыхтел Еремей – заклинатель змей.

– О! У них под землёй целые плантации... – Агата видела, как лицо Кицума дёрнулось, словно старик вспомнил нечто ужасное. – Травки... всякие выращивают. Зверьё опять же откармливают теми травками...

– Это сколько ж травки надо! – не унимался Еремей.

– Ну и людишек, само собой, жрут, коли те им попадутся, – охотно пояснил Кицум.

Агата удивилась. Из того, что говорил старик, следовало, что под землёй существует чуть ли не целое государство этих самых тарлингов. Или – хотя бы их «муравейник». Но тогда и впрямь, где они берут столько еды? Чтобы прокопать такие туннели, нужна целая прорва работников. А тоннели – не чета ходам земляных муравьёв!

...Первой начала задыхаться Эвелин. Эта ухитрилась прибрать к рукам едва ли не половину всего брошенного господином Онфимом золота. Увешавшись с ног до головы оружием, Эвелин теперь только и могла, что стонать.

– Тихо ты! – сквозь зубы шипел на неё Кицум. – Тарлинги – они ж полуслепые, а вот слышат лучше, чем твоя кошка! Сползутся сюда и вмиг схарчат!

Однако Эвелин не унималась.

– Уф... ох... ух... давайте передохнём... Ну, Кицум, ну пожалуйста! Ну я тебе дам потом за это, если выберемся...

– Тоже мне удовольствие, – скривился клоун. – Вот что, Агата, если эта сучонка ещё раз пикнет – пристрели её, и вся недолга. Потому что если она своим писком сюда тарлингов созовёт... лучше б нам всем тогда под Ливнем остаться.

Как ни странно, угроза подействовала. Достаточно было Эвелин разок встретиться взглядом с Агатой.

– Как странно, – бормотал Кицум, ковыляя позади Дану. – Тоннель совсем свежий. А запаха нет и в помине. Странно...

...А потом Ливень накрыл их.

Сперва на виски надавила тупая боль, с каждым мигом пробираясь всё глубже и глубже под череп. Тонкий слой земной плоти внезапно обрёл прозрачность – для Агаты; она взглянула вверх...

Казалось, клубящиеся тучи ползут по самым кронам деревьев. Острые вершины, словно копья, нацелились в жирные брюха врагов; и тучи, корчась, словно от боли, изрыгнули наземь потоки ядовито-зелёной жижи. Она хлестала, точно кровь из ран. Плети её коснулись леса – и деревья тотчас начали корчиться, будто от боли. Ветви их задёргались, каждая пыталась, изогнувшись, спрятаться за другими, укрыться от жгучих капель...

Однако деревья, хоть и бились и дрожали, не горели и не таяли, как это случилось с фургоном. Всё, к чему прикасались человеческие руки, вспыхивало, растекаясь омерзительными гнило-зелёными лужицами. Одежда, утварь, сундуки, упряжь – всё. И тела лошадей горели тоже – ведь их запрягали, кормили, гладили те же проклятые руки хумансов.

Земля над головой Агаты потускнела. Мириады тончайших струек просачивались вниз, настойчиво отыскивая дорогу к ускользающим жертвам.

– Бежим! – шёпотом крикнула Дану. – Бежим, если... если это прольётся вниз...

Уточнять не пришлось.

Перемазанные в грязи, они почти что на четвереньках ползли по низкому тоннелю. Ливень усиливался, тучи уходили вперёд, словно рассчитывали поживиться где-то ещё. Деревья окончательно закрыли горящий под проливным дождём фургон.

Если бы тоннель не пошёл под уклон, артистов Онфима не спасло бы ничто. Однако тот круто повёл вглубь; пробираться стало легче.

Даже сквозь землю слышался бешеный свист ветра. Тучи мчались на запад быстрее самого резвого табуна; Агата вздрогнула первой, едва заслышав вплетшееся в этот свист далёкое завывание. Впрочем... о, нет! Совсем даже не далёкое!

Агата не задумывалась над внезапно обретённой способностью видеть сквозь землю. Тем более что внизу твердь оставалась непрозрачной, как и положено.

На дороге, среди гнущихся деревьев, среди хлещущих косых ливневых струй Агата увидела медленно движущуюся фигуру. Она шагала какими-то судорожными рывками, дёргаясь, словно ярмарочная марионетка – правда, очень большая марионетка. Два человеческих роста, голова в уродливом рогатом шлеме... проломленном с одной стороны... лицо... мешанина гнилого мяса и почерневших костей... глаза – мутные зелёные бельмы... гигантское тело – в ржавых, древних доспехах, местами пробитых и проломленных... на поясе чудовищных размеров меч-фламберт, тоже весь ржавый... а в правой руке – фонарь. Человеческий череп на позвоночном столбе, который пальцы монстра держат за кость, словно за рукоять; из пустых глазниц черепа льётся отравный зелёный свет, и там, куда падают взоры мёртвой головы, под Смертным Ливнем вспыхивает – и тотчас гаснет – земля.