Алмазный век

В притворе сидели за столами пятеро служек. Перед каждым грудой лежали пыльные фолианты и большие катушки бумажной ленты. Нелл привезла с Ярмарки Шифровальщиков тринадцать книг. Служки велели положить их на столы. Все они были не молоды, не стары, а в средних летах, и облачены в белые стихари с шитой золотом монограммой Короля-Койота. У каждого на шее висело по ключу. Они расшифровали ее книги и специальными машинками, встроенными в столы, набили результат на бумажную ленту.

Потом с большой помпой тринадцать бумажных лент свернули и водрузили на серебряный поднос, который держал мальчишка-алтарник. Большие двери распахнулись, служки, мальчик и принцесса Нелл выстроились в процессию, вступили в Покои Волшебника – огромную сводчатую палату – и двинулись по центральному проходу.

Дальний конец зала был… пуст. Большая площадка, за ней – сложные механизмы, впереди – маленький алтарь. Нелл вспомнились сцена, занавес и декорации. Возле сцены стоял верховный жрец – старик в пышных белых ризах.

Когда они приблизились, он вознес Волшебнику хвалу и попросил о помощи. Свет сразу стал ярче, шестеренки закрутились, рычаги заходили. Принцесса Нелл увидела, что вся сводчатая палата – лишь малая часть огромного помещения, занятого механизмом. Бесчисленные сверкающие палочки, каждая чуть больше карандашного стержня, составляли красивую решетку и перескакивали то так, то эдак, под действием вращающихся барабанов с выступами. От трения механизм нагревался, скоро в комнате стало жарко, хотя мощные вентиляторы, каждый с ветряную мельницу, беспрерывно гнали с улицы холодный горный воздух.

Жрец взял с подноса первую катушку и заправил ее конец в щель на алтаре. Тут-то Волшебник 0.2 заработал по-настоящему. Все, что Нелл видела раньше, были еще цветочки. Колеса завертелись быстро-быстро. Комната наполнилась гулом. Сами стержни были крохотными, но чтобы привести в движение миллионы рычажков, требовалась поистине сейсмическая сила. Мощное основание башни сотрясалось от титанического напряжения валов и редукторов.

Сцена вспыхнула огнями: часть из них были встроена в нее саму, часть помещалась внутри механизма. К изумлению принцессы Нелл, посреди пустой сцены начала сгущаться из лучей некая форма. Постепенно она приняла очертания человеческой головы. Механизм грохотал. У головы появилась длинная белая борода. Это был старик, он думал, сильно наморщив лоб. Через мгновение борода рассыпалась стаей белых птиц, голова превратилась в горный утес, над которым эти птицы кружили; из вершины хлынула оранжевая лава, постепенно заполнившая всю сцену, так что остался сплошной куб оранжевого света. Несколько минут одни образы сменялись другими, еще более удивительными, а шестеренки визжали, валы гудели и палочки постукивали. Принцессе Нелл сделалось не по себе. Если бы она не видела в замке Тьюринга, как работают более простые механизмы, то, наверное, со страху бросилась бы бежать.

Наконец образы померкли, сцена опустела, и алтарь выбросил отрезок бумажной ленты, который жрец благоговейно свернул и передал служке. После короткой благодарственной молитвы он запустил в алтарь вторую ленту, и все повторилось с начала. На сей раз образы были другие, хотя не менее впечатляющие.

Так продолжалось и с остальными лентами. Мало-помалу Нелл привыкла к грохоту и вибрации и даже залюбовалась образами. Они были очень красивые – просто не верилось, что их создала машина.

Однако Волшебник, вне всяких сомнений, – машина. Нелл пока не имела случая подробно с ним разобраться, но после всех приключений в землях Короля-Койота почти не сомневалась, что смотрит на очередную машину Тьюринга.

Из города Шифровальщиков, а особенно из книг с правилами, по которым те отвечали на послания, она вынесла убеждение, что при всей своей сложности Ярмарка – всего лишь машина Тьюринга. Она проникла к Королю-Койоту, чтобы узнать, как отвечает на послания сам король. Если по правилам Тьюринга, то все здесь – и королевство, и сама Страна-за-морями – просто непомерно огромная машина Тьюринга, а в подземелье первого замка, обмениваясь записанными на цепи посланиями с загадочным герцогом, Нелл поняла, что машина Тьюринга, сколь угодно сложная, – не человек. У нее нет души. Ей не угнаться за человеком.