Алмазы французского графа

Виктор Николаевич покачал головой на дерзкий вопрос своей единственной избалованной дочери.

— Да, куда уж нам сына, если ты одна их целую дюжину заменяешь!

Машенька залилась смехом. — Ну, тогда, значит, последний камень будет наречен моим именем.

— Поступай, как знаешь, дорогая, — сказал Виктор Николаевич. — Может и впрямь в этой твоей затее что-то есть!

…… Большевистская зараза, как назвал революцию 1917 года князь Григорьев, не заставила себя долго ждать, грянув спустя два года.

Вся близкая родня князя, в том числе и Машенька с мужем, — Анатолием Ушинским, находились к тому времени во Франции. Виктор Николаевич, предчувствуя нешуточную ситуацию, заблаговременно позаботился о безопасности своих близких, отправив их за границу. Его приказу покинуть Россию, воспротивилась только жена Валентина, сказав, что отправится в эмиграцию вместе с мужем.

— Я уеду в самый последний момент, Валентина, — уговаривал ее Виктор Николаевич, — как закончу дела. И момент этот может оказаться далеко неблагоприятным.

— Ничего, мой друг, — отвечала ему жена. — Ничего!

Момент нагрянул внезапно. Виктор Николаевич прибежал как-то запыхавшись и ничего не объясняя жене, велел ей собираться в срочном порядке.

— Да у меня уж все давно собрано. — Сказала Валентина Фроловна. — Разве ты не заметил, что мы последние полтора месяца живем "на чемоданах".

— Вот и хорошо! Завтра вечером отбываем в Новороссийск, а оттуда пароходом поэтапно поплывем дальше. — Виктор Николаевич поглядел по сторонам, что — то отыскивая. — А где шкатулка?

— Какая шкатулка? — не поняла жена.

— Наша фамильная, с алмазами?

Валентина Фроловна подняла на мужа удивленный взгляд.

— Я ее уже упаковала.

— Распакуй! — попросил князь.

Княгиня, покопавшись в узлах, достала шкатулку, и передала ее мужу, который тут же вытащил два камня.

Он улыбнулся, глядя на вышитые вензеля на дне опустевших ячеек.

— Это мой и Машенькин. Вот, возьми и припрячь где — нибудь в своих узлах. — Велел он жене. — Завтра возьмем с собой в дорогу, на случай крайней нужды.

Валентина Фроловна с изумлением воззрилась на мужа.

— Что это значит, князь?

— Это значит, что деньги в настоящий момент могут и не сработать, а нам, возможно, придется кого-то подкупить, чтобы попасть на пароход.

— Подкупить?

— Ну да! Ты не представляешь, что сейчас твориться в портах, и сколько там желающих уехать!

— Но, как же? Алмазы ведь…

Князь перебил ее.

— Я имею право использовать камни только в случае крайней нужды. Этот наказ передавался в нашей семье от поколения к поколению. И теперь вот настал именно такой момент.

Княгиня безропотно приняла из рук мужа камни и с горечью в душе прижала их к сердцу, так, словно уже прощалась с ними.

Виктор Николаевич, тем временем, направился к выходу вместе со шкатулкой.

— А остальные? — воскликнула княгиня.

Муж оглянулся.

— Что ты намерен делать с остальными?

— Они останутся здесь.

— Здесь? — изумилась Валентина Фроловна.

— Ну, не в смысле здесь. Я закопаю их в укромное место.

— Зачем же?

— Так надо, Валюша. Я тебе потом все расскажу, а теперь мне надо спешить! — И он через мгновение скрылся за дверью.

ГЛАВА 22

Июнь 2009 год.

Леонид Викторович Белов в доперестроечное время работал начальником подразделения на крупном оборонном заводе Красноярска, и жизнь его в материальном плане, по тем временам, была вполне успешной. Он не только обеспечивал семью, в которой росло двое детей, но и периодически посылал деньги своей матери, воспитывающей Катерину. Однако пришедшие перемены в корне все изменили. Работа завода, с каждым годом теряющего гос. заказы все больше и больше угасала, а вскоре и вовсе основная часть оборонки была "заморожена" с высвобождением рабочей силы с этих участков. Освободившиеся не по собственной воле работники, как и многие в стране перекинулись на торговую предпринимательскую деятельность. Торговали, чем только могли! — И продуктами и пром. товарами, и книгами, и мебелью и даже собственными поделками. Одним словом, приспосабливались по разному. Леонид Викторович же к способу такого существования приноровиться никак не мог, и потому прозябал в заводских кулуарах в ожидании единичных заказов, за которые получал совсем мизерную зарплату до сих пор. Его жена работала преподавателем в техникуме, который в настоящее время назывался новомодным словом колледж. Однако, не смотря на то, что учебное заведение и поменяло свой именной статус, зарплата преподавателей изменилась совсем незначительно.

Старший двадцатитрехлетний сын Петр, который только что закончил красноярский институт, весомого дохода в семью тоже пока не приносил. Он три месяца назад устроился в частную юридическую контору. Одним словом, в семье с деньгами было очень натянуто, а тут еще Сережа. Ему видите-ли всю жизнь мечталось учиться в столичном ВУЗе. Ну как было отказать смышленому, старательному мальчику, закончившему школу с серебряной медалью?

Супруга Белова, Елена Николаевна вздыхала, поглядывая на мужа.