Алмазы - навсегда

— Нет же, для отца это сущие пустяки. Я не понимаю, почему мать так переполошилась. Было бы из-за чего переживать, ведь пропавшая брошь наименьшая ценность из всех ее украшений, — мальчик с досадою топнул ногой.

— Мсье Поль, вы опять! Сколько раз мадам ругала вас за вульгарные жесты, а вы никак не можете отучиться! — горничная насмешливо прищурила глаза и прикусила губу ровными мелкими зубками, словно сдерживая смех.

— Софи! Почему ты разговариваешь со мной как с ребенком! Между прочим, мне уже шестнадцать лет.

— Да-да, я помню! В прошлом месяце я сама втыкала свечи в именинный пирог! И тем не менее, худшее из украшений стоит столько, сколько я зарабатываю за полгода, — девушка пристально взглянула на своего молодого хозяина и продолжала, — а мсье Герберт, ваш учитель, отказался от уроков по той же самой причине, я уверена! Никому неохота бывать в доме где произошла кража, ведь волей-неволей попадаешь под подозрение. Мне повезло, что взяла выходной на тот день, а то бы пришлось увольняться.

— Ну что ты! — испугался мальчик, — никто бы на тебя не подумал! Мама очень тебе доверяет, ты же знаешь! Особенно после того, как… — Поль запнулся и покраснел.

— После того, как выяснила, что я не намерена заводить шашни с хозяином, — разъяснила бойкая красотка. — Но почему вы полагаете, что вам повезет больше? Почему я должна быть благосклонна к сыну, если отказала отцу?

— Софи, но я люблю тебя! Когда я вступлю в права наследства, я женюсь на тебе. Я готов для тебя на что угодно, только скажи! Позволь мне поцеловать тебя, ну один разочек!

Мальчик умоляюще прижал руку к груди, и Софи внимательно проследила за его жестом, задержавшись взором на верхнем кармане пиджака.

— Мсье Поль, не говорите глупостей, к тому времени, когда вам придет пора жениться, я состарюсь и буду далеко отсюда.

— Ты мне не веришь? Почему ты не можешь остаться со мной? Остаться в нашем доме до моего совершеннолетия?

Поль приготовился расплакаться. Светлые водянистые глаза заблестели, крупный неуклюжий нос неумолимо наливался румянцем, начиная с раздвоенного кончика; капризные губы задергали уголками мелко-мелко, как бабочка крыльями. Его лицо, казалось, распадалось на части и только гладкие, как приклеенные, волосы удерживали крупную голову от разрушения.

— Ну-ну! — Софи взяла за руку незадачливого поклонника. — Что вы как маленький, в самом деле? Давайте вытрем глазки, носик, где ваш носовой платок, непослушный мальчик?

Она потянулась к нагрудному карману Поля, но тот отпрянул, жертвуя сладостным пленом своей руки. Софи вздохнула и продолжала с теми же убаюкивающими интонациями:

— Рано или поздно я исчезну, как мсье учитель, и вы не заметите этого, потому что у вас появятся другие дела — важные и важные знакомые, вам станет не до Софи, простой горничной.

— Это неправда! — закричал Поль. — Ты нарочно злишь меня! Зачем ты все время вспоминаешь «герра учителя»? — последние слова он произнес явно кого-то передразнивая, но передразнивая плохо. — Если бы он не был таким замшелым стариком, я бы решил, что между вами что-то есть! Я слышал однажды, как вы разговаривали на незнакомом языке. Ты думала, что вас никто не заметил, там, за лестницей, но я все видел! Я уверен, что брошь украл именно он!

Девушка растерялась, но отвечала быстро, понемногу обретая былую уверенность с оттенком простодушной наглости:

— Что вы такое говорите! О своем учителе! А почему я не могу перекинуться с мсье Гербертом парой слов на родном языке? Вы не знали, что я полячка по матери? А мсье Герберт прекрасно говорит по-польски. Иногда так скучаешь по языку на котором говорила в детстве. Вы просто-напросто не захотели совершенствовать свой немецкий, потому и учителя невзлюбили. А он рассказывал прелестные истории, между прочим. И про брошку — совершеннейшая глупость; не таков мсье Герберт, чтобы на — сами сказали — недорогую вещь польститься, репутацией и достоинством рисковать.

— А! Его истории… — рассерженный Поль не задумался о том, как Софи могла услышать, а главное, понять истории, излагаемые противным стариком на немецком языке. — Историями он себя и выдал. Помнишь, что он рассказывал про умершую графиню, от которой, якобы, получил кольцо? Кольца я у него что-то не видел, разве что его украли вместе с пальцем. Так вот, не умерла та графиня, и вообще, никакой графини не было.

— Правда? — ехидно переспросила Софи. — И художника С… не было?

— Художник был. Портрет существовал в реальности. Но написан он не с женщины.

— Ой, как интересно, — пропела Софи, — под обличьем графини скрывался мужчина? Кто бы мог такое предположить!