Алмазы Селона

Как заверил Дихрам, их было только положенное количество в числе охранников — голубоглазых, костляво-высоких, с непослушными прядями черных волос, упрямо выбивающихся из смазанных воском причесок. Но все тимминсы были почему-то новенькими. Витацис не увидел ни одного знакомого лица из числа служивших у хозяина, и это тоже усиливало его тревогу. Преодолев просто нестерпимое желание дернуть за волосы ближайшего из охранников, чтобы убедиться, что они жесткие, как проволока, Витацис уже развернулся, намереваясь пройти в отведенные ему апартаменты, как вдруг краем глаза увидел, что тимминс, прикрывая рукой правый глаз, наклонился, словно что-то уронил.

Сердце у Витациса ухнуло вниз. Он шагнул к парню, резко дернул его за локоть и взглянул в лицо. Один глаз у того был голубым, а второй, из которого только что выпала цветная линза, — угольно-черным…

— Клянусь Богом, господин Витацис, — залепетал Дихрам, — я не знал, что это не тимминс… Хозяин прислал их вчера, сорок два человека… сказал, все нормально…

Витацис быстро пошел в кабинет начальника охраны, тот бросился за ним.

— Всех сюда, по очереди, — выдохнул Витацис, падая в кресло. — Негласно… и без паники… Я лично осмотрю… Каждого вернуть после проверки на его пост…

…Все сорок два охранника оказались корнерами.

— Какой прогноз погоды? — бесцветным голосом спросил Витацис.

— Буря…

— Сколько человек в здании?

— Тысяча тридцать один. — Сидя напротив него за длинным столом, Дихрам плакал, закрыв лицо руками. — У меня же семья… дети…

Витацис вызвал Анахайма.

— За что, хозяин? Меня — за что?! — спросил он, глядя в его смеющиеся глаза.

— За «жучка» Ютики, — безмятежно улыбаясь, ответил Анахайм. Экран погас.

Витацис достал «тузлу», приставил к своему виску и спустил курок…

Автомобильчик стоял там, где ему и было положено стоять, — на дороге на задворках Милагро.

— Надо было шлепнуть ее еще у Арнема, — сказал Косталац Андровицу, сидящему рядом. Вел модуль тимминс, помощник детектива. — К чему такие сложности?

— Если сам Анахайм решил не связываться с ней, значит, на то были причины, — с досадой ответил Андровиц. — Пришлось через своих осведомителей выяснять, в чем тут дело.

— И что теперь?

Косталац всегда соображал туговато, но сейчас это особенно раздражало. Андровиц до смерти устал кормить своего младшего брата, вызволять его из всяких переделок, но хуже не было вот этих объяснений, когда приходилось продираться через дебри неразвитого сознания.

— Решил, что не стоит жадничать. Мы хорошо поживились.

— Так я и думал, что ты откажешься потрясти ее, — зло сощурив глаза, сказал Косталац. — У нее столько денег! А ты отказался от тех пятидесяти тысяч, что она предлагала нам с Арнемом, да еще и не получил свою треть! Целых сто тысяч! И кто ты после этого? — В горле у Косталаца клокотало.

— Заткнись! — рявкнул Андровиц. До каких же пор он будет нянчиться с этим упрямым и жадным недоумком, которого мать прижила от тимминса?! — Я вел себя так, чтобы она мне поверила! Могли вообще ничего не получить! А сейчас мы закопаем ее в землю, чтобы скрыть все следы, понял? Иначе нам не поздоровится! Ты не слышал, что я сказал? Анахайм отпустил ее, потому что побоялся! Ты смелее Анахайма?

Косталац заорал, что он видел этого Анахайма в гробу, что он круче, что он их всех — гадов, уродов — зароет… Андровиц заставил себя не слушать эту отвратительную визгливую похвальбу. Ему очень бы хотелось, чтобы вместо Ямника, сидящего сейчас вместе с девчонкой в автомобиле, оказался этот истеричный никчемный болван с громовым голосом и трусливой душонкой. Судьба, к сожалению, распорядилась иначе.

Дела у детектива шли из рук вон плохо. Порт-О-Баск с его давно свернутым производством совсем захирел, и пустыня быстро сожрала опустевшие города. Милагро еще держался благодаря туристическому бизнесу, принадлежащему Анахайму, но все понимали, что и этому близок конец. Поэтому то, что они неожиданно срубили у девчонки столько деньжонок, было очень кстати. Бросить бы все и уехать отсюда… Но нет, хозяин не разрешит… Андровиц тоскливо вздохнул.

Модуль, выпустив гидравлические клешни-захваты, завис над броневичком, подхватил его и вскоре подлетел к заброшенному заводу по производству сельскохозяйственных механизмов. Гигантский пресс не однажды уже сослужил Андровицу хорошую службу. Вот и сейчас он заглотил в свою бездонную пасть крошечный бронированный автомобильчик, расколол его, как орех, сдавил в лепешку и выплюнул на кучу металлолома…

7

Молодой тимминс в грязных отрепьях поднял высоко вверх извлеченную из-под отбросов на гигантской свалке за городом пустую бутылку, чтобы разглядеть находку. В рифленом горлышке бутылки сразу загудел набирающий силу ветер. За эту посудину дадут никак не меньше трех саулей, ведь в ее зеленоватом стекле присутствует примесь купа — редкого минерала, давно признанного целебным.