Алмазы Селона

Прошло уже пять лет. Она переехала давно, почти сразу после той смешной лав стори. Что стало с ней, где она, я не знаю. Моя жизнь течет без перемен. С женой мы живем хорошо, она по-прежнему такая же бойкая и любит покомандовать — она совсем не похожа на нее. Дочка отличница и учится музыке. У меня все тот же хороший бизнес, новая машина, и семья не чувствует себя ущемленной. И никто больше не говорит мне… трусливому… жадному… и уже толстому: «Ты такой интересный…» И наверное, никто уже не скажет так, как она, — задыхаясь от счастья: «Я люблю тебя…»

Когда приходит зима и ложится первый снег, а вечер наступает еще не так быстро, мне становится невмоготу. Я выхожу на балкон, курю, смотрю со своего седьмого этажа вниз и жду шести часов. Мне все кажется — сейчас она появится из-за угла со своей тяжелой сумкой, и ее сын снова будет приплясывать рядом и говорить басом: «Мама дорогая…» Потом она подойдет к гаражу, поставит сумку на снег и взглянет на часы…

Никогда я ее не забуду.

…Главврач устроил мне разнос на планерке с младшим медперсоналом. Четыре года с ним работаю и еще ни разу не видел таким взъерошенным. Будто его муха цеце укусила. Глаза сверкают, грудь колесом… «Если каждый будет брать отпуск за свой счет по три раза в месяц, в нашей больнице скоро некому будет работать!» Все боялись даже смотреть на меня, словно я прокаженный. Я избрал самую верную тактику — молчал и ждал, когда он изольет свое непонятное раздражение. Когда все закончилось, Юрик, санитар из второго блока, незаметно хлопнул меня по плечу — держись, брат. Девчонки тоже состроили сочувственные мины. Все знают, что я работаю за десятерых и никогда не отказываю, если нужно кого заменить. И этот укушенный тоже знает. Так какого черта?

Не успел я дойти до своего отделения, он уже снова вызывает:

— Дежурного санитара первого блока к главному врачу!

Я только перехватил бутерброд, глотнул на ходу кофе и к нему.

— У нас новый больной, Сергей Павлович. Нужно, чтобы вы помогли мне при осмотре.

Мы пошли в смотровую, он впереди, я — как всегда, сзади. Больные здоровались со мной.

— Как дела, Борис Михайлович? — спросил я у седого поджарого мужчины, с сосредоточенным видом мельтешившего в коридоре.

— Еще пару дней, и проблема трения будет решена, — сообщил он. На его лице отразилась напряженная умственная работа. — Скоро можно будет запатентовать мой вечный двигатель. — Он достал из кармана и показал мне пластмассовую расческу.

Я понимающе кивнул:

— Желаю успеха. — Мы раскланялись.

— Запри дверь, — сказал главврач, когда мы зашли в смотровую.

— А больной?

Он отодвинул занавеску. На кушетке спала женщина лет двадцати пяти, стройная, миловидная блондинка в открытом летнем платье. Я присел рядом с ней и посчитал пульс. Он был бешеным.

— Головные боли? — спросил я.

— С правой стороны. Кровотечение из носа уже два дня подряд.

— Изменение вкусовых ощущений?

— Есть немного… Вчера потеряла сознание, потому что внезапно упала, задев угол в квартире… сильно ударилась…

Нарушение координации…

— Кто привел? — озабоченно спросил я, натягивая перчатки.

— Муж. Она не беременна, — торопливо сказал главный. — Я проверял…

— Да что с тобой такое? — резко спросил я. — Что ты как в воду опущенный? А этот разнос? Выпендрился.

Чувствую, у него против меня какое-то раздражение. И не бывает оно на пустом месте. В чем же дело?

— Не обращай внимания, — скривился он. — Извини. Надо же изображать из себя строгого начальника…

Ну да. Я внимательно посмотрел ему в глаза.

— Тебя полечить, Влад? — Он шмыгнул носом. Здоровый мужик, метр восемьдесят пять, кулаки пудовые, а нервы расшатались. — Так что?..

— Обойдусь пока, — выдавил он и кивнул на женщину: — Ее зовут Вик.

— Надо поговорить с мужем.

— От него мало проку. Ничего сказать не может, растерян.

— Почему тогда привел?

— Он сказал, у нее маниакально-депрессивное состояние, уже неделю. Ее будто подменили.

— Сама что-нибудь рассказывала?

— Ничего. Я ждал тебя. Я не в настроении сейчас заниматься гипнозом. Кстати… как твоя поездка? Все… нормально?..

Я кивнул.

— Я не вижу на теле никаких следов от инъекций… Мелких язв также нет… и швов. — Я легонько похлопал ее по щеке. — Проснитесь, Вик.

Глаза у нее были зелеными, веки припухшими. Не надо бы ей так тереть их.

— Меня зовут Сергей Павлович. Присядьте сюда.

Она села посреди комнаты на стул, я уселся напротив.

— Смотрите внимательно. Какого цвета этот предмет? — Я покатал между пальцами желтый пластмассовый шарик.

— Желтый…

— Так… Теперь мне в глаза… Ну, вот, шарик стал зеленым, как ваше платье, как ваши красивые глаза. Да? Какого он цвета?

— Желтого, — прошептала она.

Влад потупился. Вот, значит, в чем дело. Сам он не смог ее загипнотизировать. Да, хорошо ее обработали — чтобы помалкивала…