Алое Пламя (СИ)

— Чувствую. Пустоту, — Вермир снял капюшон и взглянул Гихилу в глаза. — Он был единственным, кто остался от старого меня, единственное, что связывало меня с прошлым. Но, знаешь, что я понял? Мне его совсем не жаль.

Гихил не отвёл взгляд, лишь после двухсекундного контакта позволил себе рассмотреть изуродованное лицо в подробностях.

— Это хорошо, жалеть кого-либо — непозволительно. Тем более близкого человека, — сказал Гихил и взглянул на разгорающийся, вздымающийся, словно проснувшийся, оживший демон, костёр. — Что будешь дальше делать?

— Не уверен, что буду делать, — сказал Вермир и пошёл прочь, толпа расступилась, пропуская и пялясь на лицо.

— Эй, осталось ещё двое, — сказал Гихил, развернувшись.

— Если ты думаешь, что я пойду их кромсать, то ты ошибаешься, — даже не взглянув на Гихила, ответил Вермир.

— Босс, — сказал парень из толпы, после того, как Вермир ушёл достаточно далеко, — может, не стоило его злить?

— Заткнись, — ответил Гихил, глядя, как пламя поедает старую, мёртвую древесину и не менее старую плоть, как пламя вьётся, показывая неимоверную красоту, как дарит тепло и разгоняет тьму.

Вермир шёл домой, не чувствуя ничего, ни горя, ни раскаяния, ничего, кроме беспробудной пустоты, будто она была там всегда, с самого рождения, просто ждала момента, подгадывала, тихо хохоча и обливаясь слюнями. И вот настал момент взять долгожданную, вкусную власть, контроль над душой. Вермиру это понравилось, никакой боли, никаких страданий, ни совести, ни жалости, ни тяжких дум. Всё просто и эффективно, как и должно быть с самого начала, как и задумывалось.

Окрашенное сердце

У дома его поджидал Аарон, сидя на земле у порога, увидев Вермира, он поднялся, отряхиваясь.

— Что тебе надо? — спросил Вермир, остановившись.

— Вижу, ты это сделал, — сказал Аарон, оглядывая окровавленный в крапинку плащ, порезы на руках и разодранный бок.

— Сделал, — сказал Вермир и пошёл к двери, вытаскивая ключ из кармана.

— Теперь ты готов услышать, что было после того, как ты ушёл? — спросил Аарон, глядя, как Вермир отпёр дверь и открыл её.

Вермир взглянул на Аарона, подождав несколько секунд, отступил, раскрывая дверь шире. Аарон вошёл внутрь и сел на табурет, Вермир закрыл дверь, снял пропитанный кровью плащ, который упал на пол с глухим стуком, стащил прилипшую от крови к боку рубаху, оголяя раны и бугристое тело, бросил на плащ и пошёл к комоду.

— Я могу помочь, — сказал Аарон, увидев, как Вермир достаёт моток бинтов.

Вермир тяжко сел на кровать, немного провалившись, и протянул бинты. Аарон потянулся к бинтам, с табуретки слез сразу на корточки и, приложив конец бинта к огромной, вспучившейся, залитой кровью ране на боку и начал обводить вокруг торса, пока рана полностью не закрылась бинтами несколько раз. Аарон зубами отгрыз бинт, протащил кончик под перевязкой, натягивая, и завязал узлом. Белые бинты мигом начали краснеть, превращаясь в одно большое пятно. Аарон переключился на две небольшие, но глубокие раны на предплечьях, по одной на каждом. От мотка ничего не осталось.

— Спасибо, — сказал Вермир, вздохнул и опёрся о стену.

— Оге мёртв? — спросил Аарон, возвращаясь на табурет.

— Определённо.

— После твоего ухода, он сказал, что вся территория Кора переходит к нему, как и половина людей, с остальной половиной расправились так же, как сегодня пытались с Гихилом.

— Они бы не справились, — сказал Вермир, пытаясь дышать тише, не трогая грудь и живот. Пока он двигался, то боль отсутствовала, но как только остановился, присел, то каждое невинное движение стало давать порцию свежей боли. — Даже без меня, они бы не смогли ничего сделать, их было слишком мало.

— Мало? — спросилАарон, глядя, как единственный глаз собеседника стекленеет, а веко медленно прикрывается. — Странно, я видел целую толпу, которая закрыла всю улицу.

— Это уже неважно. Что было дальше?

— Гихил сказал, что остальные будут против, на что Оге ответил, что Рема он зарежет, как порося, а Лирих никуда не полезет.

— Не надо пересказывать всё, давай самое важное, — сказал Вермир, борясь с веком. И этот бой он проигрывает.

— Это была подводка. Орест, длинношеий, сказал, что знает, как всё уладить и даже поможет прибрать к рукам другой город, и не просто, как разбойники, а как действующая власть.

— И как же?

— Так же спросил и Оге, когда приставил нож к длинной шее. Орест ответил, что лишь у одного сословия есть такая власть, которой будут подчиняться все, исключая главного судью и князя. Он сказал, что если заставить драконоборца перейти на их сторону, то Оге подчиняться все.

— Хе-хе, он сказал, как собрался это сделать?

— Да, — ответил Аарон и замолчал на несколько томительных секунд. — Заставить его убивать.

Вермир захохотал, отстраняясь от стены.

— Что за чушь… несусветная глупость, — сказал он, поднимаясь, как старик с больными суставами.

— Но ведь у них получилось…

— Это не важно, — сказал Вермир, направляясь к кровати в своей комнате и слегка прижав бок. — Я никогда не встану на сторону убийц и воров, разве что в их влажных мечтах.

— Орест добавил, что надо лишь надавить на семью…