Алое пламя в зеленой листве

Солнце еще не встало, и воздух в этот краткий предрассветный час сделался особенно прохладным, если не сказать холодным. Укрыть озябшее с непривычки тело было нечем. На заставе остался весь убогий скарб Хейзита, состоявший из железной посуды, строительных инструментов, вроде отвеса и молотка, а также старого отцовского пледа. Теперь все это либо погибло в огне, либо досталось лесным дикарям. Особенно жалко было плед, который сейчас пригодился бы как нельзя лучше: сезон жары постепенно уступал место сезону дождей, дни снова становились короче, а ночи — длиннее и холоднее. На заставе плед, взять который с собой заставила его мать, так и не успел ему понадобиться. Никто же не предполагал, что ему придется вернуться чуть больше месяца спустя. «Вернуться», конечно, сказано опрометчиво. До возвращения еще несколько дней пути. И все по лесу, причем практически в одиночку, а вовсе не под охраной хорошо вооруженных и знающих свое дело виггеров, как то было по пути из замка. Вон они, его нынешние провожатые, спят сном праведников между поросших мхом камней и даже не подумали о том, чтобы выставить караульных. Ему-то не помнить о подобных вещах простительно, он строитель-созидатель, а не воин-разрушитель, но Фокдан ведь не первый день носит свой широченный меч. Или этот Фейли, производящий впечатление далеко не глупого и смелого человека. Выходит, не зря ему всю ночь снились ужасные картины резни и смертоубийства: окажись шеважа попроворнее да полюбопытнее, сегодня они все могли бы вовсе не проснуться.

Хейзит осторожно приподнялся на руках и выглянул из-за камня. Вокруг как будто ни души. Слышно только пересвист птиц да тяжелый храп Исли. Хейзит поспешил растолкать толстяка. Тот, не открывая глаз, повел во все стороны носом, чихнул, открыл глаза и резко сел.

— Что, горим?!

Вероятно, ему тоже снились события пережитой ночи.

— Уже сгорели, — ответил ему лежавший на боку Фейли, не открывая глаз и не меняя позы. Похоже, он давно проснулся и просто делал вид, что спит. Это открытие несколько уязвило самолюбие Хейзита, только что возомнившего себя самым проницательным из своих спутников.

— Лучше бы не просыпался, так жрать хочется, — заметил сладко зевающий Мадлох. — Кто пойдет на охоту?

— Все пойдут, — рявкнул спросонья Фокдан. — Но не на охоту, а домой, в замок. И пойдут быстро-быстро. А если тебе так хочется жрать, вон целый лес ягод и орехов. — Фокдан встал, осмотрелся и на всякий случай присел на корточки. — Луков у нас, чтобы дичь бить, нету, а если бы были, то пришлось бы тебе есть ее сырой, потому что костер разжечь мы себе позволить не можем. Все понятно?

Хейзит перелез через валун и остановился, ожидая остальных.

— Ты куда это? — окликнул его Мадлох.

— Домой. А вы что, тут решили остаться?

Позевывающие беглецы переглянулись и нехотя последовали за Хейзитом. Все, кроме Фейли. Тот тоже перебрался через камни, но только с противоположной стороны.

— К шеважа пошел? — поинтересовался ему в спину Исли.

Фейли остановился, пожал плечами и небрежно махнул рукой в сторону остальных:

— Шеважа — там, — после чего повернулся и указал перед собой. — А замок — там. Так что кому домой — присоединяйтесь, я не гордый.

И, не оглядываясь, зашагал прочь.

Хейзит посмотрел на Фокдана. Фокдан поискал за деревьями солнце. Не найдя, выругался и поспешил следом за Фейли.

— Наверное, они правы, — неуверенно заключил Исли.

— Чтобы вернуться, нужно держать солнце слева и чуть за спиной, — пояснил с видом знатока Мадлох. — Кто-нибудь видит солнце?

В конце концов, возобладала та твердость, с которой Фейли, прихрамывая, уходил в единожды выбранном направлении. «А я и не спорю, — подумал Хейзит, увязываясь за остальными. — Просто если б не я, вы бы все еще спали. Брр, какая холодрыга!»

— Как нога? — спросил он, поравнявшись через некоторое время с новым проводником.

— Как будто родился со стрелой, — отмахнулся тот, однако, заметив, с кем говорит, поменял тон: — А ты, похоже, неплохо в этих делах разбираешься. Мать, значит, научила? Смышленая у тебя мать.

— Да уж куда смышленее, — потеплело на душе у Хейзита. — Нас с сестрой одна вынянчила да выходила, а теперь еще всем соседям болячки лечит. На всю округу ее травяные настойки славятся. Вы, видать, не из наших мест, раз ее не знаете?

— «Из ваших» — это из каких?

— Мы при замке живем, шагов двести от стен, — не без гордости ответил Хейзит.

— Ты случаем не про хозяйку таверны «У старого замка» говоришь? — вмешался Исли. — Кажется, ее зовут Гверна.

— Это моя мать и есть, — кивнул Хейзит, про себя удивившись, что никогда раньше не замечал такого видного постояльца, а вслух спросил: — Вы у нас бывали?

— Пока не довелось, — признался Исли. — Но слышать слышал. Говорят, она и повариха что надо.

— Они с сестрой на пару готовят. Велла лучше мясные блюда, а мать — рыбные.

— Вот только о еде еще не хватало! — взмолился до сих пор молчавший Мадлох. — Давайте лучше про шеважа. От них не так есть хочется.