Алошка

— Капки по капки,
Где были?
— У бабки.
— Что ели, капки?
Что пили, капки?

И показалось мне или правда — волк Левон положил морду на лапы и закрыл один глаз.

— Ой, бабушка, только не забудь, только допой до конца!

А бабушка молчит.

— Ну, бабушка-ладушка, что ели капки?

— Что ели капки? — Бабушка опять запела:

— Ели-то кашку.

Волк Левон и другой глаз закрыл.

— Пили-то бражку.
Бражка-то сладенька,
Бабушка добренька!

Гляжу — медведь на волка голову положил и тоже глаза заводит. А потом и захрапел: хры-фры-брум.

— Вот и оба готовы, — сказала бабушка, — от старой баюкалки никто не устоит.

А я крикнул:

— Беги, Алошка, дорога свободна!

И Алошка выскочил из берлоги и побежал что есть мочи.

— Что-то вы все разговариваете да поете, — сказал Иван Иваныч. — Может, лучше послушаем лекцию?

— Лекцию! Лекцию! — закричала тетя Вера. — Надоели всякие там капки по капки! Мы все же взрослые люди!

Тоща Иван Иваныч — трык! — и закрыл дверцу N 1.

И сразу кончилось «чудо N 1» — пропал лес, а на голубом экране показался человек с большими ушами.

Он стал говорить, как выводит кур в инкубаторе. И мы с бабушкой пошли домой — так и не узнали, что стало с Алошкой.

ТЕТЯ ВЕРА ЗОВЕТ АЛОШКУ

Подошел праздник Новый год. Тетя Вера с утра включила пылесос, чтобы не слышно было, что передают по радио. Тогда бабушка повесила на окна белые занавески, и сделалось светло.

А тетя Вера вынесла в ванную комнату все три горшка с цветами — и стало как-то лысо.

— А мы просо сеяли-сеяли, — тихонько пропела бабушка, ну прямо себе под нос.

А тетя Вера хоть и без слуховых очков, а сразу услыхала.

— А мы просо вытопчем-вытопчем! — рявкнула она. — Ни травиночки не будет, ни былиночки! Ух, пропади все пропадом!

Да как трахнет об пол тарелку с моей недоеденной котлетой…

Мне стало обидно, и я побежал в свою комнату.

— Что? Телефон зазвонил? — спросила тетя Вера и побежала за мной.

Она схватила трубку:

— Алло! Иван Иваныч! Алло!

А что зря звать Алошки-то нет.

— Где ваш Алошка? — рассердилась тетя Вера. — Когда он нужен — нет его.

— Раньше то не очень вы его жаловали, — вздохнула бабушка.

— Да если б я прежде знала… — захныкала тетя Вера. — Эх, бедная я сиротинушка! А может, он вернулся?

Потом я увидел, как тетя Вера на цыпочках подкралась к телефону и стала звать шепотом:

— Алоша! Не бойся, Алоша! Я добрая, я хорошая.

Но никто не отзывался. Тетя Вера зашептала еще громче:

Алоша-чи, Алоша-чи,
Выйди на минутку-чи.

Но у нее ничего не получилось, потому что она не знала НАШЕГО С АЛОШКОЙ ТАЙНОГО ЯЗЫКА.

Да если бы и знала, все равно Алошки не было.

И тогда тетя Вера заскучала громким голосом:

Каждый день мне стал
Понедельником.
Поросла моя жизнь
Темным ельником!
А за ельником — опушка,
За опушкою — избушка,
У избушки —
Курьи ножки,
К той избушке
Нет дорожки,
Я бы — шу-шу-шу полетела, —
Кабы не добрый молодец
Иван Иваныч
Со своей технической новинкою.

Тут уж бабушка не выдержала, говорит:

— Иди чай пить, бедная ты, злая волшебница, Вера Ахимовна.

— Не хочу я вашего чаю несчастного! — крикнула тетя Вера. — Лучше приклейте мне бороду! Пойду, как Дед Мороз, за елкой. Без меня никто не принесет.

Надела пальто и ушла.

Часть четвертая КОГДА ВОЗВРАЩАЮТСЯ ЛЮДИ

МЫ ГОТОВИМСЯ К НОВОМУ ГОДУ

Тетя Вера принесла большую елку, до самого потолка.

— Обкололась через вас, — говорит, — надоели вы мне. Вот сейчас сделаю себе маску, вы меня не узнаете…

— Да и мы сделаем, — отвечает бабушка, — и ты нас не различишь.

Мы начали наряжать елку, а тетя Вера пошла к себе в комнату и давай щелкать ножницами.

— Щелк-щелк, мои ушки!

— Она ушки делает, — говорю я бабушке.

А бабушка:

— И мы сделаем.

— Щелк-щелк, мои ножки!

— Она ножки делает, — говорю.

А тетя Вера опять:

— Щелк-щелк, мои зубки.

— Слышишь, бабушка?!

— Ничего. Мы охотничками нарядимся, — говорит бабушка.

Но я больше хотел нарядиться медвежонком, потому что я люблю их, этих медвежат. Они коричневые.

— Ну и что ж, — сказала бабушка, — у меня как раз есть белый мешок, будешь белым медведем.

— Бабушка, — сказал я, — пускай даже белым. Даже зеленым. Но давай, давай мы Алошке что-нибудь на веточку повесим пониже, чтобы он достал.

Бабушка ничего не ответила. И я понял, что она уже не ждет Алошку.

Алошка, маленький Алошка, разве найти тебе папу, когда снег и ветер и черный лес… А если бы ты и нашел, как вам вернуться через этот лес? Ведь там медведь — Михаиле и волк — Левон, а у волчищи — хвост на сто верст…

— Щелк-щелк, мои когти, — пела за стеной тетя Вера.

И тут вошла мама.

Как увидела мама елку, обрадовалась.

— Ну что ж, — сказала мама, — давайте делать праздник. Наряжаться будем?

— Будем, будем! — закричал я.

И вдруг из соседней комнаты: