Алпамыш

— О таком счастливом не гадал я дне:
Привела козла подобная луне![37]
Девушки ее стояли в стороне, —
Мог поговорить я с ней наедине.
Сердце Ай-Тавки склоняется ко мне,
Это стало ясным сразу же вполне.
Покупатель[38] я хороший для нее, —
Говорить не стала долго о цене.
Деньги отдавая, подмигнула мне!
Сколько ни мечтал я, бедный, о жене,
Лучшей никогда не видел и во сне.
Столько мне улыбок светлых подарив,
Столько слов игривых мне наговорив,
Даром ли она их рассыпала с губ?
Шахской дочери и я, как видно, люб!
Если козлика я выхожу, — она
Несомненно скоро будет мне жена.
Говоря со мною, как была нежна!..

Так, мечтая, гонит он на пастьбу скот.
С овцами идет и белый козлик тот.
Кайкубат влюбленный песенку поет,
Как он с дочкой шаха славно заживет.
Он поет, а козлик в сторону идет,
И на лысый холм проворно он идет.
Этот холм стоял вблизи Мурад-Тюбе,
С гору высотой был сам он по себе.
Рядом с ним глубокий вырыт был зиндан.
Рыли тот зиндан — чем больше рыли вниз,
Холм все возвышался, но остался лыс.
На холме на том, весельем обуян,
Козлик разыгрался — и упал в зиндан.

Стадо в степь уводит головной баран,
Песни Кайкубат поет, любовью пьян.
Стадо собирает Кайкубат-чабан, —
Белого козла не видит Кайкубат!
Он стоит, как будто громом поражен,
Он из рая сразу попадает в ад.
— Ой, беда! Невесты я своей лишен! —
Стадо все сто раз осматривает он —
Нет козла и нет! Вот дожил до беды!..
Белого козла вдруг видит он следы,
По следам идет — и молится судьбе.
След ведет к холму, что близ Мурад-Тюбе.
«Э, теперь найду!» — он думает себе.
Всходит он на холм, а под холмом — зиндан.
Вниз он побежал с проклятого холма —
Лег на край зиндана, смотрит, — в яме — тьма,
Не видать козла, возьми его чума!
Смотрит он еще — не верит он глазам:
Человек как будто шевелится там!
Кажется ему, что сходит он с ума.

Всматривается — всматривается Кайкубат, — видит, наконец, в темном зиндане и козла белого. Какой-то человек, к груди его прижимая, собирался, видимо, сожрать козла живьем. Это увидав, свесился Кайкубат, насколько возможнобыло, вниз — и закричал:

— Эй, подземный житель! Кто ты есть таков?
Видно, ты охотник жрать живых козлов.
Козлика не тронь! Скажу без лишних слов —
Козлик этот стоит наших двух голов!
Шаха дочь Тавка — владелица козла.
Я тебя молю, не причиняй мне зла.
Козлика Тавка мне выходить дала —
Жизнь мою в залог за козлика взяла!
За какие ты попал сюда дела?
Не за то ль, что жрешь скотину без котла?[39]
Тварь, упав к тебе, осталась ли цела?
Я перед Тавкой ответчик за козла.
Эй, ублюдок, если жизнь тебе мила,
Откажись, не жри хоть этого козла!..

Алпамыш — в свою очередь — слова Кайку-бата услышав, с места встал — и так ему ответил: