Алпамыш

— Вот мои подружки в радости, в нужде;
С ними неразлучна я всегда, везде.
Брат мой дорогой, мне стыдно за тебя:
Дяди-бия дочь кудрявая — в беде!
Лучник в бой берет свой самый лучший лук,
Человеку в горе — утешенье друг.
Темной ночью светел полнолунья круг.
Дальняя чужбина — край обид и мук, —
Наша Барчин-ай в беду попала вдруг!
Может ли джигит любимую забыть,
Калмыкам-врагам невесту уступить?
Может ли Барчин не удрученной быть?
Бедная моя сестра Барчин-аим!
Вся ее надежда на тебя, Хаким:
Думает: «Примчится тот, кто мной любим», —
Думает: «Отмстит насильникам моим!»
Сжалились, однако, подлые над ней —
Подождать полгода разрешили ей.
Написав письмо, нашла она друзей —
Десять молодых прислала байбачей, —
Пишет: ожидает помощи твоей,
Выручай, мол, если ты, любимый, жив.
Пишет, все письмо слезами омочив.
Прибыли гонцы, письмо отцу вручив,
Принял их отец, дарами наградив,
Но молчать велел им, петлей пригрозив.
А письмо Барчин в свой кованый ларец
Спрятал, нам ни слова не сказав, отец.
Дядиной вины он не простил, гордец!
Я письмо Барчин в ларце отца нашла,
Крик души бедняжки я в слезах прочла —
И тебе письмо сестрицы принесла.
Нет от калмыков покоя Барчин-ай!
Слов моих в обиду, брат, не принимай,
Все, что должен знать об этом деле, — знай.
На запрет отца ссылаясь, не виляй,
Евнухом себя считать не заставляй:
Ехать иль не ехать — ты не размышляй, —
Собирайся в путь в калмыцкий дальний край, —
Суженой своей навек не потеряй!
Если не поедешь — на тебе вина:
Что она, бедняжка, сделает одна?
Стать у калмыков наложницей должна!
Девяти десяткам общая жена!
Ведь не зря она прислала байбачей,
Не письмо писала — слез лила ручей.
Ты ее надежда, свет ее очей, —
Поезжай, да будет к счастью твой отъезд!
Посрамишь в бою калмыцких силачей.
Храбрые джигиты так берут невест!..

Услышав такое слово, обиделся Хакимбек за кличку «евнух» — и, к девушкам обращаясь, так говорит:

— Всех шипов страданий в сердце не сочтешь, Истерзал мне грудь разлуки острый нож.

Эту кличку «евнух» объяснить прошу.
Шахский сын, чалму из шелка я ношу!
Тайну сна ночного днем я разрешу.
Но огня тоски в душе не погашу, —
Эту кличку «евнух» объяснить прошу.
Девушки, с моей пришедшие сестрой,
Весело жужжа, как пчел весенний рой,
Вы меня задели кличкою такой.
Стыдной клички «евнух» тайну мне открой.
Милая моя сестрица Калдыргач!
Грудь мою обиды разрывает плач,
Стыд мой перед вами, девушки, горяч.
Очень я обижен, хоть и не пойму,
Евнухом я вами назван почему.

На эти слова Калдыргач-аим так брату своему ответила: