Алпамыш

— Слушай пастуха, — поговорить я рад:
Горе да несчастье мужество крепят, —
Тайные гонцы уехали в Конграт.
Уж не будет ли тот бай — Байсарыбай?..
Тысяч сорок счет его стадам всегда.
Он конгратец. Был тюрей он там всегда.
Ныне плачет он подобно нам всегда…
Уж не будет ли тот бай — Байсарыбай?
Скорбное лицо желтей шафрана — есть;
И приплод в загонах постоянно есть;
Дочь Барчин — цветок благоуханный есть…
Уж не будет ли тот бай — Байсарыбай?
Темноты ночной влюбленные все ждут;
Друг в слезах, — утешить все друзья придут.
Женихи Барчин друг с другом спор ведут, —
Я тебе скажу — их девяносто тут!
Вырвется ль бедняжка из калмыцких пут?..
И не будет ли тот бай — Байсарыбай?
Говорить о нем, — повсюду он в чести.
Золота умел он столько припасти,
Что и пятистам верблюдам не снести.
Если что сболтнул я лишнего, — прости:
Думаю, на светлый облик твой смотря,
Не узбекский ли, случайно, ты тюря,
Э, не будет ли тот бай — Байсарыбай?
Твой булат — алмазный, в золоте ножны,
Пред тобою в трепет впасть враги должны.
Бая Байсары, как видно, ищешь ты,—
Знай, что при его стадах мы чабаны.
Струны сазандар перстами теребит,
Грубый человек устами оскорбит.
От тебя, джигит, я не слыхал обид, —
Сразу я узнал: ты ищешь Байсары.
Вижу — всадник едет, и не наш на вид.
Вижу — едет он, — по сторонам глядит,
Соколом-шункаром он в седле сидит,
Истинным тулпаром конь его летит.
Сразу понял я: ты едешь к Байсары…
Этою дорогой нижней не езжай, —
Пешеходной тропкой ближней поезжай.
С прахом подорожным вражью кровь смешай,
А приедешь — радость и любовь вкушай.
Вижу — к Байсары спешишь недаром ты:
Вижу — привлечен его товаром ты.[16]
Прямо по тропинке поезжай вперед, —
К берегам Айна тропинка приведет.
Там и пребывает твой родной народ.
Байсары юрта издалека видна,
Среди тысяч юрт такая лишь одна:
Вся покрыта белым бархатом она.

Алпамыш сказал: — Поздно уже: гостю, не вовремя приехавшему, уважения нет. Сегодня уж переночую с вами, а завтра утром выеду.

Слова его услыхав, подумали чабаны: «Путник этот все время кружится тут, — может случиться, что он окажется нашим зятем Алпамышем, прибывшим из Конграта».

Старались чабаны угодить ему, — Байчибара под уздцы взяв, к кормушке привязав его, подстелив под гостя штаны и кебанаки, усадили они Алпамыша, зарезали баранов — и стали угощать его, так говоря:

— Вы устали, зять наш, облокотитесь — ешьте. Поел Алпамыш, лег спать в загоне у пастухов, — коня хранить! Кайкубату поручил. На рассвете снова сон приснился ему, снова он видел во сне возлюбленную свою Ай-Барчин. А в это время и сама Барчин-ай в своей юрте бархатной спала — и тоже сон видела. И Караджан-батыр, вместе с девятьюдесятью другими батырами калмыцкими в пещере спал и тоже сон видел…

Проснулся утром Алпамыш, стал о своем сне размышлять — решил дальше ехать.

Проснулась в юрте своей Ай-Барчин и сон свой сорока девушкам рассказывает, так говоря: