Алпамыша

Тот, кто батыром родится,
Будет крылатым, как птица.
Тетиву натянет – сгибается лук,
Сердце зайдется под собственный стук.
Ступит – не выдержит камень,
Сядет – обрушатся скалы,
Горы – упершись – развалит;
Он в сердце родину носит,
Врагов, словно лев, устрашает…
Нужно дыханье кураю,
Нужно, чтобы в теле батыра
Мощь клокотала, играя.
Прелесть озер – в камышах,
Слава батыра – душа,
Что преисполнена чести —
Пусть он всегда будет честен!
Тот, чье имя джигит,
Словом своим дорожит;
Прав он всегда, прямодушен,
Правда – его оружье.
Ездит всадник по стране.
Смельчак украшает страну —
Батыром такого зову я,
Ровней себе восприму я.
Пусть он к Барсын подойдет
И на борьбу позовет —
Сердце тому я отдам,
Кто меня в схватке осилит,
Бросив с размаха к ногам.

Айляр-хану донесли о том, что Барсынхылу хочет по своему выбору выйти замуж. Он пригласил к себе дочь и напомнил о том, что нельзя нарушать древний обычай. Но Барсынхылу стояла на своем: «Не пойду ни за хана, ни за батшу-царя, пойду только за того, кто одолеет меня в борьбе!»

И Айляр-хан не имел силы перечить дочери.

Барсынхылу собрала большой майдан и велела повсеместно известить о своем решении выйти замуж за того егета, который ее поборет. Узнав о том, богатыри разных родов устремились в страну Айляр-хана, надеясь победить Барсынхылу и взять ее в жены. А Барсынхылу вместе с ближайшими подругами забралась на вершину высокой горы, раскинула там шатер и стала там жить. Каждого егета, выходившего с ней на поединок, она бросала в воздух. Так опозорились посланцы многих стран и родов, побежденные девушкой богатыршей.

Прослышав про это, Алпамыша обратился к своей матери:

– Я одолею эту девушку и привезу ее сюда, дай мне свое благословение.

А мать ему:

Не ходи, сынок мой, не ходи:
У курайсы там вырвана рука,
А у борца поломана спина,
Не ходи, сынок мой, не ходи!

Алпамыша:

На майдан к Барсынхылу,
Матушка, я поеду,
Привезу ее домой,
Одержав над ней победу.

И он стал умолять свою мать, пока сердце ее не смягчилось и не благословила она его в дорогу.

Алпамыша стал просить ее дать ему коня.

«В табуне моем нет лошади, которая могла бы удержать тебя на себе. Когда-то дала я почтенному Колтобе огромного стригунка Колъеряна, поди к нему, попроси», – посоветовала она сыну.

Сестра Карлугас свила ему шелковый аркан в шестьдесят аршинов длиной. Алпамыша отправился к Колтобе и сказал так:

Колтоба-агай, Колтоба-агай,
Коня Колъеряна дай мне, агай,
Целую степь саврасых коней,
Полное поле гнедых лошадей
Дам взамен я тебе, агай.

Колтоба:

Целая степь саврасых коней,
Полное поле гнедых лошадей
Пусть тебе остаются, братец.
Рыжего коня, вожака лошадей,
Не отдам я тебе, мой братец.

Алпамыша:

Колтоба-агай, Колтоба-агай,
Коня Колъеряна дай мне, агай,
Родившая меня старая мать,
Сестра Карлугас, что брату под стать,
Пусть будет тебе, Колтоба-агай!

Услышав такие слова, Колтоба вскрикнул от радости. Он велел Алпамыше выловить из табуна рыжего коня по кличке Колъерян.

Алпамыша отправился ловить коня арканом, который свила ему Карлугас. Стоило ему подойти к табуну и поймать рыжего коня, как тот стал метаться из стороны в сторону, сшибая и сминая деревья, как траву, и бросая Алламышу то в небо, то оземь. Долго они боролись так, пока Алпамыша не накинул на коня поводья с уздой. Сел Алпамыша на того коня, подъехал к входу колтобаевой юрты и сказал так:

Колтоба-агай, Колтоба-агай,
Руку дай ты мне, руку дай,
Свое согласие тоже дай.

Колтоба подал ему руку.

Алпамыша сжал ее так, что она затрещала. Не выдержав, тот застонал:

Алла! ука трещит в твоей горсти,
Душа моя вон!.. Браток, отпусти!..

Но Алпамыша еще сильнее сжал его руку.

Колтоба: