Альпийские каникулы

– Она сейчас очень занята, скажите, в чем заключается ваше дело, и я ей передам. Алло!

– Это ее знакомая, фройляйн фон Цвайхольц, я приехала из Мюнхена на конгресс…

– Зигрид! Это ты?!

– Да, я Зигрид, а кто это?

– Да это же я, Татьяна! Ты где?

– Я не узнала тебя сразу, я в гостинице «Словакия», номер двести тридцать шесть.

– Ничего больше не говори… Зигрид, ты в течение часа будешь у себя?

– У себя? Да, я буду в номере.

– Еду! До встречи!

Я быстро положила трубку. Не люблю болтать по телефону перед встречей. Приедешь, а потом и сказать будет нечего – все уже сказано.

Собралась быстро. Часа не прошло, как я уже подъезжала к гостинице «Словакия» – это у нас на набережной. Место очень приличное – здесь даже с собаками не разрешают гулять, что я очень одобряю. Вид справляющего большую нужду кобеля способен убить любую романтику.

Пропустили меня без проблем – знаю пароль, а какой – не скажу.

Я остановилась перед двести тридцать шестым номером и перевела дыхание – надо же, даже запыхалась.

Зигрид открыла почти сразу, как я постучала, – она ждала меня.

Мы встретились, как старые подруги. Ну, еще бы, ведь было что вспомнить. Зигрид оказалась одета в тот же самый деловой костюмчик, что и тогда в «Альпенхофе», она немного похудела, ей это шло, а на лице – опять никакой косметики. Надо будет взять над нею шефство и научить кое-чему, здесь-то, в Тарасове, я думаю, мешать мне никто не будет. А кстати!..

– Где Георг? Он уже сделал нужную для женитьбы карьеру?

У Зигрид задрожали губы, она отвернулась и отошла к окну.

– Георг умер, Таня.

Я так и села в кресло. Е-мое, Таня, вот ведь как людям не везет.

– Как это случилось, Зигрид?

Она взяла себя в руки, закурила, отошла от окна и села на диван.

– Он много работал, Таня. Откладывал деньги нам на свадьбу. На маленький домик в Аллахе. Это пригород Мюнхена. – Зигрид затянулась, рука, держащая сигарету, задрожала.

Я положила ей руку на плечо.

– Он брал работу домой. А потом, наверно, перепутал. Ты не знаешь, но концерн «Дорнье» делает всякие заказы для НАТО. Он принес домой такой металл, порошок, таллий называется, и вместо сахара положил себе в кофе.

Я пересела к ней на диван, мы обнялись и заплакали обе. Иногда у меня так получается. Однако мысли тут же заработали в обычном режиме: инженер фирмы «Дорнье» пил кофе с таллием, и говорят, он это делал случайно! Хотя кто ж его знает? Пошел же он на рыбалку на этот Аммер, а там, похоже, кроме рыжих мужиков, ничего и не водится.

Кстати, о рыжих мужиках! Забыв, что я сочувствую горю, – профессия, будь она неладна, – я спросила:

– А Георг всегда пил кофе с сахаром?

Зигрид отрицательно покачала головой:

– Я никогда не видела. Он говорил, что это очень вредно и дорого.

Зигрид вздрогнула, чуть отстранилась и посмотрела на меня испуганно:

– Таня! Ты думаешь…

– Пока не знаю, Зигрид.

– Таня! – Зигрид чуть не кричала. – Неужели он меня обманывал?!

Я поджала губы и потянулась за сигаретой. Чувствовала я себя не очень уютно. Нужно было рассказать баварским ментам про рыжего землячка – задержали бы меня на недельку, ну и черт с ним. Зато Георг был бы жив.

Зигрид еще попереживала, потом вежливо поинтересовалась моими делами. Забыв, что не говорила ей о своей деятельности, я начала рассказывать ей о подмене акварелей Волошина, которые должны были привезти для Жорика Цеперухо. О том, как Жорик в оплату за работу хотел мне всучить путевку в Швейцарские Альпы – мало того, что не сезон, так еще при слове «Альпы» я начинаю чувствовать, как у меня болит давно затянувшаяся шишка на затылке.

– Вот такие у нас бизнесмены, Зигрид. Жорик еще не так противен – когда-то работал гинекологом, и у него до сих пор в глазах осталось что-то проникновенное. Умеет.

Зигрид смотрела на меня, удивленно приоткрыв рот. Когда я наконец обратила внимание на выражение ее лица, то тоже замолчала и уставилась на нее.

– Таня! – тихо спросила Зигрид. – Ты служишь в полиции?

Я почему-то даже застеснялась ее удивления.

– Нет-нет. Я не служу в полиции. Я – частный детектив. Приват. Поняла? Ты нанимаешь меня, я расследую, потом ты платишь мне гонорар.

– Поняла.

Потом мы еще немного пообщались о том и о сем. Зигрид приехала в Тарасов на конгресс немцев Поволжья.

Когда раскрылись окна и двери, наши немцы собрали чемоданы и уселись в очередь за фатерландом. Задача таких, как Зигрид, культурных работников заключалась в том, чтобы доказать нашим скорым на сборы землякам, что и на берегах Волги можно пить апфельвайн, петь «О, танненбаум!» и носить короткие брюки, прошитые разноцветной тесьмой. А те, кто согласится на это, может даже получить немного денег на развитие своего дела.

Особо упорствующих в отъезде далекий фатерланд очень любит и ждет в свое время, о котором вам сообщат особо.

Мы погуляли с Зигрид по городу и расстались до послезавтрашнего вечера. Завтра она была занята по делам конгресса, ну, а на послезавтра мы запланировали какое-нибудь культурное мероприятие. Организацию его я взяла на себя.

Вернувшись домой, я нервно покурила, глядя на небо.