Альпийские каникулы

Тео сошел с мотоцикла и пошел в быстро увеличивающуюся толпу – за новостями.

Вернувшись довольно скоро, он доложил:

– А Берляйн-то умер! Этот киллер, наверное, по затылку ударил его чем-нибудь. Труп в комнате, никого не пускают. Петер-алкаш услышал крик и, допив стаканчик, пошел посмотреть. Ему платили за охрану.

Тео достал рацию и вызвонил Зонненкурта.

– Они потеряли его, – сказал он мне через несколько минут.

Мы с ним посмотрели друг на друга, оба сплюнули.

– Поехали на нашу квартиру, – предложила я.

– Равиолей купим, – поддержал меня Тео.

* * *

Нагруженные полуфабрикатами, мы стояли перед квартирой Зигрид.

– Звони! – приказала я шепотом.

– Да брось ты, – огрызнулся Тео, – никого не будет, это и так ясно.

Однако позвонил, и действительно никто нам не отпер.

Может быть, и зря я так перестраховываюсь, но в каше всех предыдущих событий разобраться пока сложно, поэтому приходится ожидать сюрпризов со всех сторон.

Тео сразу же прошел на кухню и начал хозяйничать. На такие дела меня не тянуло, поэтому оставалось только метаться по холлу, придумывая новую западню для Клауса. Зонненкурт – дубина! При воспоминании об этом неловком полицейском меня просто начинало трясти.

Вдруг я застыла на месте: мне послышался какой-то звук у входной двери.

Бог услышал мои молитвы, и беглый Клаус пришел в самое неожиданное для преследователей место!

Я, стараясь беззвучно двигаться, пронеслась на кухню – хорошо еще, что по русской привычке была без обуви, и ладонью зажала рот Тео.

Мы оба встали по обе стороны кухонной двери. Она была открыта, почти сразу напротив нее – входная дверь. Я подняла пистолет. Тео свой никак не мог вытащить. Я глазами сделала ему знак не дергаться, он и застыл в неудобной позе, изобразив всем своим телом знак вопроса.

Входная дверь отворилась, и кто-то вошел, тяжело дыша. Я слышала шаги одного только человека. Щелкнул замок, сказав этим, что пути отступления отрезаны. Тяжелые шаги человека зазвучали ближе, он шел на кухню. Если войдет – сразу заметит присутствие посторонних. Кивнув Тео, я перехватила пистолет двумя руками и резко выскочила в дверной проем.

– Хенде хох!

Тео запоздал только на какую-то секунду и, встав чуть сзади меня, проорал мне прямо в ухо:

– Руки вверх!

На пол упал пакет, из него выкатилась банка паштета. Зигрид, испуганно вытаращившись на нас, прижала руки к груди.

– Вот тебе и хенде хох, – произнесла я, убирая оружие.

Приятный на ней костюмчик – юбка темная, блузка светлее, в белую полоску, все это на глубоком синем фоне. Туфли – черные, галстук на блузке – тоже черный.

Скромненько, но со вкусом.

* * *

Тео посмотрел на меня и, видя, что я перестала махать стволом, убрал свой тоже.

– Ты откуда взялась? – спросила я Зигрид.

Она недоуменно посмотрела на меня и с усилием спросила по-русски:

– Вы кто?

Я вспомнила про свой морковный имидж – маскировалась от врагов, а теперь и свои не узнают.

– Я – Таня! Ты что, Зигрид, совсем растерялась?

Она посмотрела на меня внимательно и начала расслабляться.

– Таня! – вскрикнула она наконец и бросилась мне на шею.

Поэзия! Встреча на пороге кухни двух насильственно разлученных подруг. Тео ушел заваривать кофе, а мы с Зигрид, взявшись за руки, устроились в холле.

Она хотела поднять пакет.

– Брось! Тео заберет.

– Как это: брось? – не поняла она.

Я махнула рукой и объяснять не стала.

Почти с силой усадила ее на диван.

– Рассказывай! Я знаю, что в тот день, когда разгромили «Нахтфогель», тебя увезли оттуда. Куда?

– На яхту, – сказала Зигрид и покраснела.

– Ясно, это можешь опустить, а что дальше?

Зигрид рассказала свою историю. После нашего захвата в шале она быстрее пришла в себя и быстрее меня начала свою трудовую деятельность. В массажном салоне на третьем этаже делали не только массаж, но и кое-что другое, – затронув эту тему, Зигрид снова покраснела. Цербершу Нинку она вспомнила с негодованием. Приятно было описать ей, какое возмездие постигло эту суку.

– А потом пришел постоянный клиент – Клаус и увез меня на Шпейхерзее. Я долго не знала, что «Нахтфогеля» больше нет. Наверно, неделю. Удивлялась немного – почему не возвращают обратно. Яхта стояла далеко от берега. Клаус часто уезжал на катере. Сначала он – как это? – приковывать наручниками, но потом понял, что бежать я не могу – кругом вода. Так и жила. Сегодня утром он уехал, я вышла на палубу, смотрю – прогулочный катамаран, помахала рукой, они остановились, меня взяли, приехала домой, а здесь ты! А кто этот юноша?

Как раз в это время из кухни вышел Тео:

– Дамы! Кушать подано! Подавать в зал не буду – идите сюда!

– Мне прислали из России личного повара – не могу больше есть баварскую капусту, – шепнула я Зигрид, пока мы шли.

Понятно, громко я сказать такие вещи не могла: Тео – парень непредсказуемый и послать может.

На столе дымились кофе и знаменитые равиоли.

– А как ты? Рассказывай, – попросила Зигрид, когда все мы сели вокруг стола.

Она поправила салфеточки и посмотрела на часы.