Альпийский узел

Андрей забрал список, покосился на женщину в углу. Очевидно, у Микаэлы там было любимое место. Она осунулась, лицо превратилось в маску. Женщина была одета в ту же одежду, что и вчера, – видимо, махнула на себя рукой. Впрочем, голову помыла – чистые волосы стянула на висках заколками. Микаэла исподлобья разглядывала майора. Иногда взгляд ее перескакивал на отца. Возникло ощущение, что они о чем-то договорились.

– Кто эти люди, господин Шварцен? Где они работали?

– Формально, господин майор, эти люди считались безработными… – бургомистр облизнул сухие губы. – Во всяком случае, официальной работы у них не было… В рейхе такое невозможно – там работают все, если ты, конечно, не инвалид… Ими бы непременно заинтересовалась трудовая комиссия…

– Можете не продолжать. Эти люди были трудоустроены, но место их работы не афишировалось. Иначе говоря, они трудились в некой засекреченной организации.

– Да, очевидно, так. Но это не значило, что работа носила незаконный характер…

– Безусловно, господин Шварцен. Если работодателями являются структуры типа СС или СД, то это вполне законно. Говорю без иронии. Законы могут быть бесчеловечными, но если они выполняются, значит, законность в стране существует.

– Несколько человек работали в городской типографии – бывшие наборщики, верстальщики. Трое или четверо – слесари. Фрау Фишер до 1943 года работала в Народном банке, герр Матиас Клосс – мастером часовых дел. Герр Корвиц – это самый пожилой из погибших – давно на пенсии, до войны работал в одном из венских музеев, считался опытным специалистом по граверным работам, реставрировал гравюры… ну, вы, наверное, знаете, что это…

– То же самое, что эстамп, – кивнул Гордин, – рисунок, полученный оттиском с печатной формы. Представьте себе, мы не настолько невежественны.

– Простите… Мы будем дальше собирать сведения об этих людях…

Предположения подтверждались. Расстрелянные – сотрудники подпольной типографии. Всех собрали и ликвидировали – возможно, заодно с начальником производства. Пятнадцать человек – довольно большой коллектив, значит, масштабы производства были немалые.

– Простите, вынужден вас оставить, – заторопился бургомистр. – У меня совещание с сотрудниками, вы же понимаете…

– Конечно, занимайтесь делами, господин Шварцен, не буду вам мешать.

Бургомистр колобком выкатился из кабинета, как-то странно глянув на оставшуюся дочь. Микаэла не шевелилась, печально смотрела в спину отцу. «Ох уж мне эти библейские персонажи», – подумал Гордин. Бургомистр пробежал по пустому коридору, затих звук его шагов.

Микаэла поднялась, неуверенно прошлась по отцовскому кабинету.

– Неважно спали? – предположил Андрей.

– Да, неспокойно было на душе, – кивнула женщина. – Сейчас непростое время, не знаешь, что будет завтра… Просыпалась несколько раз, чудились голоса из нижней квартиры, вслушивалась, но нет – со страха все выдумала…

– Не волнуйтесь, ваши невольные соседи в эсэсовском облачении могут вернуться только в качестве привидений.

– Вот они и вернулись в качестве привидений, – Микаэла вяло улыбнулась. – Все в порядке, Андрей… я же могу называть вас по имени?

– Да, разумеется, сделайте одолжение. Говорите, Микаэла, вам есть что сказать, но вы не решаетесь.

– Вы наблюдательны… – Микаэла замялась. – Ужасно, этих людей расстреляли только за то, что они могли проболтаться… Я лично их не знала, но мне их жаль, это были обычные горожане, выбравшие себе не ту работу… По моим наблюдениям, вы ищете некую засекреченную типографию? Никогда не слышала ни о чем подобном, но, судя по специальностям, выбранным этими людьми… Позвольте догадаться, эта типография занималась чем-то незаконным?.. Нет, я неправильно выразилась – слово «незаконное» не вполне уместно… Типография занималась фальшивыми деньгами? Производила поддельные документы и что-то еще? Это целая фабрика, верно? Если этим занимается советская контрразведка, то объект крайне важен и может нанести урон безопасности вашего государства? Простите, я, наверное, сказала лишнее? Вы так смотрите, Андрей, словно должны немедленно меня расстрелять…

– Вы тоже наблюдательны, Микаэла, – вздохнул Гордин. – Отдельным категориям граждан это не идет на пользу. Но это не то, что вы хотели сказать? У вас по-прежнему загадочное и немного растерянное лицо.

– Да, я вспомнила, в городе работало некое предприятие, и никому не приходило в голову полюбопытствовать, что скрывается за его стенами. Мы нелюбознательная нация, Андрей, мы прежде всего заботимся о собственной безопасности…

– Я слушаю вас, Микаэла.