Альпийское золото

Думаю, сейчас я узнаю, на что способен ключник, загнанный в угол. Отступать некуда. И бежать некуда. Моя семья в руках у Калейки. Эгмон, если он до сих пор жив после смертельных гонок по мирам, может явиться в любую секунду. Туа Либра, великий кршник, который способствовал созданию пепперкаттера, оказался не таким уж и милым. Да и, похоже, он заодно с Торговой коалицией. Или наоборот, почему-то страстно хочет её гибели и всячески подталкивает к этому. Если бы я могла обмануть людей с их до определённой степени наивными представлениями об устройстве Вселенной и несовершенными пепперхаундами, то существо, которое воспринимает окружающий мир, как часть своего тела, — вряд ли с ним можно что-то поделать.

Твиннр ничем не поможет — даже если бы это было в его силах, идти против главы клана… кажется, это немыслимо.

Мы с Рейном сидели в пещере вдвоём, если не считать кузнеца. Последний беззвучно лежал в своём углу и походил на груду мёртвого камня. Может, спал, а может, не хотел нас напрягать своим присутствием. Я медленно расчёсывала и заплетала в косички длинные серебряные пряди. Занятие, которому я не предавалась уже, кажется, тысячи лет. Многолик сидел абсолютно неподвижно — Твиннр предупреждал, что восстановление займёт какое-то время. Но как-то оно слишком растянулось. В мою кровь уже впиталась привычка менять миры чуть ли не по десять раз на дню, поэтому каждая минута промедления, каждый час бездействия сводили пальцы судорогой. Действительно, что я ещё умею делать, кроме как открывать миры? Приносить несчастья? Приносить деньги? Быть чужой пешкой?

Уверена, что есть лекарство, и если отдохнуть и подлечиться, то я вновь стану жизнерадостной и любящей. Люди слишком зависят от химии, что творится в их телах. Гормоны сюда, гормоны туда. Одно соединение так, другое эдак — и всё, перед тобой уже совсем другой человек. Когда я жила на Земле, больше всего я боялась заболеть менингитом. Ведь после болезни человек меняется. Меняется характер, поведение… Ведь все мелочи, что нас окружают — это мы и есть. И что будет со мной после болезни — я перестану быть собой и даже не замечу этого. Как это страшно. Сейчас я не знаю, действительно ли это страшно. Так хочется оставить всё. Закрыть глаза и больше никогда не просыпаться. И хочется отомстить. Я понимаю, что это глупо. Кому мстить? За что вообще? Но хочется сделать пакость. Всему миру сразу. Похоже Туа Либра устроил большую заварушку, и мы — лишь незначительная в ней деталь. Но какая конечная цель происходящего — я не знаю. Вот уж правду говорили, что умом негуманоидов не понять.

— Почему Либра это делает? — вздохнула я, не ожидая услышать какой-либо ответ.

— Когда ты тычешь палкой в муравейник, ты тоже не преследуешь определённых целей, — тихо ответил Рейн. — Ему просто интересно.

Я замерла, затаив дыхание — неужели он пришёл в себя — но Рейн оставался молчалив и неподвижен. Попробовать ли задать другие вопросы? Будет ли он сейчас правдиво отвечать?

— Но другие кршники вроде бы этого не делают? Или я просто об этом не знаю?

— Другие кршники в большинстве своём старше. Туа Либра — самый младший из тех, кого я знаю. Другие делали вещи и похуже. Просто это было очень давно в нашем понимании.

— Сколько же их, этих кршников?

— Достаточно.

Рейн вдруг — я еле успела отпустить его волосы — спрыгнул с камня и направился к выходу из пещеры. Что могло привлечь его внимание? Я заторопилась следом. Снаружи нас встретили лишь ветер и пустое небо. Ни души вокруг. Тем жутче выглядел его пустой взгляд, пристально вглядывающегося куда-то ввысь.

— Что… — но я не успела закончить, Ненаш резким движением приказал мне замолчать. Потянулась и закончилась одна минута, потом следующая.

— Они идут, — наконец, еле слышно прошептал он и перевёл взгляд на меня. Абсолютно белые, как будто затянутые бельмами глаза, казалось, ничего не должны были видеть, но я почему-то понимала, что он смотрит на меня. — Одень самый крепкий щит, который у тебя есть, сейчас будет очень громко и больно.

Пока он говорил, над нами начала формироваться странная белёсая дымка, как будто гигантская птица расправляет крылья. Я судорожно кивнула и начала плести вокруг себя кокон со всей скоростью, на какую была способна, но не успела закончить, как раздались свист и грохот. Мощная ударная волна опрокинула меня на землю и протащила до ближайшего валуна. Я подняла голову лишь для того, чтобы увидеть несколько странных парящих устройств, напоминающих огромных серебряных стрижей.