Альпинист. Книга 1

— Ну вот, опять сейчас начнет пугать! — начал ворчать Маринка, но ее никто не слушал, все уставились на Клима.

А тот был рад стараться, отыгрывая театрально.

— Пошли зимой на Ледник двое, свободные, сами по себе. Любители. Насмотрелись фильмов, решили романтики хапнуть. Дошли ближе к вечеру до подножия, остановились в домике у геолога старого. Бражки выпили, а как без этого? Геолог с востока, а там традиция — гостя обогрей и напои. Вот он и напоил до состояния не стояния, хех!

И вот первый горе-альпинист заявляет, что прямо сейчас пойдет. Вершину хочет первым покорить. Бражка в голову ударила, вот он и начал чудить. Дурак одним словом, чего с него взять?

Геолог со вторым альпинистом начали его уговаривать, а тот ни в какую. Ушел. Да в самую метель. Что делать? Второй альпинист взял снарягу и за ним пошел, вызволять приятеля. Догнал уже на середине пути.

Давай, говорит, назад. А тот ни в какую. Ну пришлось и первому за ним лезть, чтобы в случае чего подстраховать.

Лезут. И тут вдруг первый поскользнулся и вниз. Но успел за ногу дружка своего схватить. Висят над обрывом.

Тяжело. Да еще устали, Да еще пьяные, хоть и хмель весь вышел от страха.

Второй понял, что еще чуть-чуть и вдвоем погибнут. Вытащил ледоруб и руку товарищу своему — хрясь! — и отрубил. Тот — с обрыва.

Вернулся к геологу. Говорит, что сорвался товарищ его. А геолог видит, что ледоруб в крови и ботинки тоже — и все понял. Но молчит.

Альпинист отдышался, да вниз ушел под предлогом, что поисковикам сообщить надо. Геолог только дверь закрыл, сел к столу, чтобы еще бражки хапнуть, да спать ложиться, как вдруг слышит, как у домика ходит кто-то. А потом в дверь постучал — тук! тук! тук!

А потом дверь со скрипом сама по себе вдруг открывается, а на пороге сорвавшийся альпинист стоит! В крови весь, синий лицом. Мертвец!

Тянет кровавый обрубок и хрипло так говорит…

Клим глянул на всех, выждал театрально паузу, когда все едва дышали, ожидая, чем же закончится история.

А потом как заорет:

— ОТДАЙ МОЮ РУКУ!

Маринка взвизгнула, а Клим прыснул от смеха. Все тоже засмеялись, хотя и знали, чем закончится история.

— Дурак! — крикнула девушка, ударив рассказчика в плечо. — А если бы я рванула куда-нибудь от страха и опять ногу подвернула? Мало мне медведя что ли?!

— Черный альпинист отдал бы тебе свою ногу! — могильный голосом ответил Клим, за что еще получил порцию подзатыльников.

— А если серьезно, то в горах много чего необычного бывает, — сказал Клим, когда все успокоились.

— Опять пугать будешь? — надула губки Маринка.

— А чего вас пугать? — улыбнулся тот. Но сразу же стал серьезным. — Говорят, что в горах ходит снежный человек. Точнее снежная женщина.

— А ты что ее сам видел? — спросил Гришка, улыбаясь.

— Нет, сам не видел. Но Дубинин говорят, видел. Да он сам как-то рассказывал. Водки перепил, и язык развязался у него. Говорит, встали они как-то группой зимой возле северной части Торкуза. Палатки разбили. И вот слышат, снег хрустит так, будто идет кто-то. А ночь стоит — хоть глаз выколи. Кто может на леднике ходить в такую погоду? Другой группы точно нет. Может, заблудился кто?

Марина начала ворчать, что Клим опять хочет ее напугать, но все из группы зашикали ей и она замолчала.

Клим продолжил свой рассказ:

— Вышли из палаток, начали светить фонарями. А метрах в тридцати от их лагеря, возле торосов ледяных, стоит кто-то. Высокий, сутулый. И словно бы в шубе, мех белый виден. И глаза только в ночи блестят красноватым светом. Как в рассыпную не побежали? Дубинин говорит, страх такой сковал, что пошевелиться невозможно было. А сутулый этот словно бы что-то ищет в сугробах. Потом увидел альпинистов, глянул на них. Дубинин говорит, что чуть с ума не сошел, когда в лицо ему заглянул. Женское. Но не человеческое. Как маска. Страшно.

Артем потянулся к Генке взять кипятка, а тот, не ожидая такого, вздрогнул, подумав, что это тот самый йети. Все хохотнули, но нервно.

— Снежная дева эта издала такой низкий протяжный звук. И широкими шагами прочь ушла. Всю ночь, говорит, не спали. В палатке одной собрались, и светильники жгли, ледорубы только в руках сжимая. Когда же светать стало, решились выйти. При свете дня уже не так страшно было. Подошли к тем торосам, а там следы такие огромные, будто кто вместо ботинок тазики на ноги надел.

— Брехня! — отмахнулся Володя.

— Не брехня, — покачал головой Клим. — Спроси сам у Дубинина.

— И спрошу, — покачал головой тот.

— И спроси.

— И спрошу.

— И…

— Тихо! — выдохнул я, прислушиваясь.

— Что случилось?

Я обернулся, Присмотрелся.

Там, в кустах, метрах в трехстах от нас, кто-то был. Точно не медведь, хотя лучше был бы он.

— Снежная дева? — одними губами спросила Марина.

Ей никто не ответил.

— Кажется, к нам гости, — ответил я, привставая с места.

Там, внизу, и в самом деле кто-то был.

— Гости без предупреждения не ходят, — задумчиво произнес Клим, тоже всматриваясь в полумрак. — А это даже огней не зажгли и фонарика.

— Значит, они не хотят, чтобы мы о них знали, — улыбнулся Володька, и сам еще не зная, насколько точно попал в цель.