Алракцитовое сердце (СИ)

- Поверь, это скорее твоя заслуга, чем моя, Деян. К моему сожалению, на большее я оказался не способен... И Миле это помочь ничем не могло. Но она и не желала моей помощи - как не желала и моей дружбы. Моя же привязанность к ней только крепла. Не знаю, правильно ли называть это запоздалое чувство любовью, но я не знаю другого подходящего слова. Время шло, и скоро я уже ничего не желал так сильно, как того, чтобы наш фиктивный брак стал настоящим, дополнился близостью физической и духовной... Милу это тревожило и злило. Иногда она выказывала неприязнь ко мне даже большую, чем, смею надеяться, испытывала... Я мог принудить ее к чему угодно, но об этом, конечно, не было и речи. Хотя сейчас я иногда думаю: может быть, она этого и ждала от меня, этого и хотела? - Голем помолчал. - Чтобы я взял ее силой, не оставил выбора, обязал ее вести себя со мной так, как мне угодно. Это позволило бы ей в поступках создать видимость примирения со мной, не переступая через гордость... Дома вновь установился бы мир, и она могла бы быть спокойна, чувствуя свое надо мной духовное превосходство. Вряд ли принуждение навредило бы ей: и так уже огромное напряжение между нами было невыносимо для нас обоих. Быть может, мне стоило напомнить, что я ее законный муж, и поступать соответственно... Не знаю. Тогда я злился и презирал себя за то, что позволяю себе хотя бы размышлять о подобном... Понимание, что лишь грубой силой я способен получить любимую женщину и почти готов поступить так, невзирая на ту боль, какую могу ей этим причинить, было для меня пытке подобно. Я без конца корил себя за свою прошлую черствость: прояви я много лет назад хоть толику такта, стена между нами была бы тоньше. Но чего не случилось, того не случилось. Однако примириться с настоящим я не мог и, признаться, не считал, что заслуживаю того отношения, какое получал. Подобно многим мужчинам, в юности я был "кону неши", как говорят хавбаги, "толстокожим похотливым ослом" - но и только; и не сделал Миле ничего дурного, кроме как женился на ней. Я дал ей власть, богатство и свободу распоряжаться своей жизнью, насколько это было возможно для женщины ее положения в Империи. Ей пришлось пострадать из-за меня, но это был ее выбор: играть в опасные игры в столице, а не жить в надежно защищенном замке, как я предлагал... Я бывал груб и зол на язык, пренебрегал благодарностью за то добро, что она, пусть и не всегда от сердца, делала для меня; признаю, я не был идеальным супругом; но кто им был? За свою жизнь, Деян, я видел тысячи и тысячи мужчин, которые ни в грош не ставили жен, сами не стоя ни гроша, и творили отвратительные вещи - но тем не менее были любимы... В сравнении с ними я был сама доброта и учтивость, и мне казалось - я заслуживаю, по крайней мере, некоторого уважения и признательности.

- Не имею большого опыта с женщинами, но, наверное, ты прав, - сказал Деян, уловив в интонации чародея вопрос. - Вот только рассудочные суждения в таких материях мало что значат, по-моему.

- IV -