Алракцитовое сердце. Том II (СИ)

– Ваше Высокопреосвященство, Ян предполагает, этот человек – тот, за кого себя выдает, – тихо сказал Ритшоф, склонившись к епископу. – И, как бы меня ни изумляла такая возможность, боюсь, в настоящий момент лучше с этим согласиться.

– Интересно. – Епископ, прищурившись, снова посмотрел на Голема и небрежным движением отряхнул крошки с бороды. Во его взгляде не было страха: только любопытство. – Рибен Ригич, князь Старожский. Вы хорошо выглядите для того, кто умер три столетия назад.

– Быть может, это оттого, что я не знал, что умер, – сказал Голем, выходя вперед. – Три столетия? – все-таки переспросил он чуть погодя.

Вряд ли он ожидал услышать намного меньшую цифру, и все же одно дело – предполагать, другое – знать… Епископ заметил его замешательство: на старческом лице промелькнуло удовлетворение.

– Двести семьдесят восемь лет, если летописи не врут и в этом, – сказал епископ, протягивая ладонью вниз руку с массивным священническим перстнем. Похожий, только попроще, был и у Тероша Хадема, пока тот не потерял его где-то – или только сказал, что потерял, а сам убрал подальше, поскольку странный обычай лобзать вместо живой руки холодное железо в Спокоище не прижился; кто-то даже полагал подобное унизительным. Деян напрягся, ожидая вспышки чародейского гнева, но Голем лишь покачал головой:

– Я не исповедую вашей веры, отец Андрий.

– Конечно, не исповедуешь. Ты дал жизнь омерзительному гомункулу супротив воли Господней. Ты еретик. Само твое нахождение здесь – ересь! – сказал епископ, возвысив голос. И вдруг как-то по-детски хихикнул. – Но ты достаточно могущественен, чтобы не беспокоиться о каре людской, верно?

– А вам не откажешь в проницательности, – с усмешкой сказал Голем. – Чего не скажешь о хороших манерах.

– Осуждение из уст еретика – похвала для меня, – самодовольно усмехнулся в ответ епископ. – Ну, хватит тратить время. Говорите, милорд Ригич: что вам от нас нужно?

Голем выдвинул из-за стола свободное кресло и сел. В наступившей тишине было слышно, как разом выдохнули Варк Ритшоф и Ян Бервен, слушавшие обмен «любезностями» с побелевшими лицами. На морщинистом лице епископа тоже промелькнула тень облегчения, и Деян подумал, что тот не так бесстрашен и глуп, как кажется: просто-напросто ему необходимо было выставить себя верным служителем Господним перед подчиненными ему чародеями.

Менжек у двери вжимался в стену ни жив ни мертв. Только «омерзительный гомункулус» Джибанд стоял как стоял, гордо расправив плечи.

Деян нашел в себе силы благодарно кивнуть, когда тот придвинул ему еще одно свободное кресло:

– Садись. Разговор будет долгим.

В неживых глазах великана не отражалось ни обиды, ни гнева. Сам он сесть не мог, даже если хотел: его веса не выдержала бы тут никакая мебель.

– Пожалуй, так, – хмыкнул Голем, скрестив руки на груди. – У меня столько вопросов, что даже не знаю, с какого начать…

Остатки недоеденной снеди на тарелках пахли раздражающе вкусно. Деян сел, сожалея о том, что не остался в общей зале. Голем не посчитал нужным его представить, и никто не обращался к нему, но неприязненные взгляды епископа и настороженные – обоих чародеев заставляли его ощущать себя кем-то вроде собаки, без спросу пролезшей в чужой дом в обеденный час.

И все же, когда Менжек в наступившей тишине украдкой выскользнул за дверь, Деян не последовал его примеру: что-то удерживало. Предчувствие неприятностей, какое донимало его весь день, или, может быть, простое любопытство.

– V –

– Милорд? – осипшим от волнения голосом окликнул Голема Ян Бервен, поскольку тот, в свойственной ему манере, будто бы забыл о своих собеседниках.

Голем резко повернулся к молодому майору.

– Влад Бервен?.. – сказал он с вопросом в голосе.

– Мой единокровный дед по отцу, милорд, – ответил Бервен с коротким поклоном.

– Он?..

– Умер, когда меня еще не было на свете, милорд. Его брат и мой двоюродный дед, герцог Кжер Бервен, занял место Влада в Круге; он и воспитывал меня, пока старые раны не свели его в могилу. – В голосе Бервена послышалась грусть. – На его рассказах о битвах я вырос. Он очень уважал вас, милорд.

– Кжер Мрачный, меня? А мне всегда казалось, он терпеть меня не мог… – со странной интонацией сказал Голем. – Но что случилось с Владом?

– Погиб в начале Торговых Войн, милорд. – Ян Бервен снова поклонился.

– Да прекрати ты кланяться, как припадочный! – Тревога и раздражение Голема наконец прорвались наружу. – Что еще за войны?!

– Так их стали называть после завершения… Простите, милорд, я не уверен, что… – Бервен растерянно взглянул на Ритшофа, но тот пожал плечами: «Делай, что хочешь».

– Говори! – рыкнул Голем. – Всё. По. Порядку!