Алракцитовое сердце. Том II (СИ)

– «Теряюсь, что еще уместно сказать, – прочел Деян вслух начало второго и последнего абзаца. – Милорд Ригич! Желала бы я родиться в иное время и встретиться с Вами иначе: но это не то желание, которому суждено сбыться. Моя жизнь коротка, тогда как Ваша, верю, будет долгой. Быть может, в час, когда Вы откроете глаза, даже кости мои рассыплются в пыль: потому выслушайте мою последнюю к Вам просьбу. Мир, ради благополучия которого Вами и Вашими сподвижниками – к которым, надеюсь, вправе сейчас отнести и себя – было положено столько сил, настигли дурные перемены. Зная Вас, не могу усомниться: из множества охотников поставить произошедшее Вам в вину Вы сами же будете первым. Но прошу Вас: оставьте ненужные и ложные сожаления! Умерьте вашу гордость и прислушайтесь к разуму. Никакие Ваши старания не предотвратили бы катастрофы: Вы лишь стали бы одной из множества ее жертв – напрасных жертв. Каким он будет – тот мир, в котором вы откроете глаза? – не могу знать, но и в нем, без сомнения, найдется применение Вашим талантам; так не отказывайте ему в Вашей любви и защите. Оставьте прошлое пожелтевшим страницам летописей. Живите и будьте счастливы!

С почтением и надеждой,

Р.Р.»

– Радмила была уверена, что я не оставлю без внимания ее просьбу, – сказал Голем, забирая письмо и пряча за пазуху. – Она не ошиблась: я не смею… Венжар замечательно справляется с политикой без меня, так что я воспользовался возможностью и сделал крюк, чтобы попасть сюда. Но раз дела здесь завершены – по счастью, иным путем, чем я предполагал, – мне пора возвращаться.

– Куда ты теперь? – нерешительно спросил Деян. Ему не хотелось, чтобы все заканчивалось вот так, однако он не знал, что сказать еще. – И что собираешься делать?

– Сначала к барону: буду убеждать его взглянуть на вещи здраво и удовлетвориться теми привилегиями и льготами, что король готов предложить. После будет собрание сначала Малого, а затем Большого Круга, на котором объявят о моем очередном «воскрешении» и утвердят мирный договор. А как покончим со всем этим – видно будет.

– Ясно, – сказал Деян. – Ясно…

– Не знаю, выйдет ли из этого хоть для кого какой-нибудь прок: может, и нет. – Голем пожал плечами. – Но в мире на всех хватит работы: тут Радмила права. Ну, прощай! Береги себя, Деян; и ты, Эльма. Рад был свидеться. Может, не в последний раз.

Он развернулся, чтобы уйти.

– Удачи тебе, – сказал Деян ему в спину.

Чародей пружинистой походкой уходил прочь по тропе; его одинокая фигура в черном мундире среди густых лесных теней уже была едва видна.

– Милорд! – Эльма вдруг сорвалась с места и поспешила его догнать. – Постойте.

– Да? – Он взглянул на нее с удивлением.

– Спасибо вам. За все. – Она обняла его и коснулась губами небритой щеки. – Будьте осторожны, милорд Ригич. Хорошо?

– Ну, девушка, не вгоняй меня в краску! – Голем бережно сжал ее плечи. – И запомни: для тебя я никакой не «милорд».

– Но…

– Эльма, из небезразличных мне людей только жена никогда не обращалась ко мне по имени, – мягко перебил он, – и тем огорчала меня. Не надо следовать ее примеру.

– Как скажете, мил… Рибен, – с запинкой выговорила Эльма.

Деян подошел и, повинуясь порыву, крепко обнял их обоих.

В груди разливалась щемяще-теплая радость – или, может быть, даже счастье; от нее перехватывало дыхание. Теперь, в это мгновение, он наконец-то почувствовал, что все хорошо. Намного лучше, чем можно было представить; лучше, чем раньше.

– Бен! Сейчас у меня нет дома, в который можно было бы тебя пригласить и усадить за стол, – сказал Деян, когда снова смог говорить. – Но когда-нибудь он будет построен, а мой дом – твой дом: всегда.

– Наш дом, – поправила Эльма, заставив теперь уже Деяна покраснеть.

Голем рассмеялся: