Алрой

“Мы сиживали на этих камнях, умиротворенно всматриваясь в звезды…”

“Верно, верно мой мальчик”.

“Ты меня ни в чем не упрекал, разве что полушутя, разве что за молчаливость?”

Каббалист не ответил. Задумался. “Что он подразумевает? Впрочем, не важно. Кажется, он успокоился. Лунный свет придает величие его чертам. Быть может, даже юный Соломон, на трон взошедши, не выглядел прекраснее”.

“Я никогда не лгал тебе, Джабастер!”

“Я знаю, это так”.

“Лишь правда на моих устах. Спокойствия и здравомыслия в моей душе сейчас не меньше, чем в часы ночные прошлых наших бдений над тайною наукой”.

“Надеюсь”.

“Так слушай и верь, Джабастер. Повторяю, я – помазанник Бога!”

“Расскажи все по порядку, мой мальчик”.

“Я спал тревожно, одолеваем снами. Сперва мелькали неотчетливые образы, расплывчатые фигуры, обрывки видений. Потом зародилось чувство крепкое, что суждено мне жить в светлые времена, когда переменится судьба народа нашего. Мне привиделась гора высотой до неба. Раздался могучий гром. Он сжал мне душу своею мощью. Не с чем сравнить его. Трубачу не под силу произвести подобное. Гора качнулась, вершиной сдвинув звезды с их привычных мест. Я тяжело дышал, должно быть, побледнел. В обрамленье черноты, на небе засияла картина – рать небывалая, бойцов без счета, дружина от горизонта до горизонта”.

“Велика была царя Саула армия, с филистимлянами сражавшаяся, огромное войско собралось под началом Йоава, полководца царя Давида. Но скромны полки древних героев наших против безмерного воинства на небесной картине, меня ослепившей. Ряды золотых колесниц, богатыри верхом на конях богатырских, прямые шеренги пеших солдат. Мечи и копья, луки и стрелы, щиты и шлемы, плащи и знамена. Кадильницы курят сладкий дым неминуемой победы, арфы и киноры играют гимн скорой заре”.

“Ликуй, ликуй, Израиль!” – я слышу голоса, – “Вот спаситель идет! Твоя мечта, твоя надежда! Ликуй, Израиль! Мессия идет!”

“С дальнего края бесконечного строя в центр небесного зрелища въехала роскошная колесница. Ей правит воин в блестящих доспехах – военачальник огромной рати. Он остановил коней, протянул мне руку. Я взглянул в горделивое лицо, и, верь мне Джабастер, я не лгу, я узнал себя!”

“Продолжай, продолжай, сын мой!”

“Я проснулся. Верней сказать, очнулся. Небесное великолепие исчезло. Я сижу на твоем ложе. Стены пещеры вокруг. Но не успел я раздосадоваться исчезновением прекрасного видения, как сквозь отверстие наверху услышал тихий голос: “Алрой!” Я молчу, оцепенел, сердце сжалось. Вновь прозвучало: “Алрой!” Я понял. Это – Он. Восторг захлестнул меня. “Я здесь, мой Бог! Волю твою и миссию свою готов исполнить!” Но нет ответа. Страх благоговейный охватил меня. Я кинулся к тебе, учитель!”

“О, мой мальчик! То был голос, что прежде возникал в святая святых, из-за занавеса ковчега завета. Много-много лет голос сей никто не слышал, и вот, он прозвучал вновь! Он звал тебя, Алрой! Счастливый, добрый знак. Ужели близко возрожденье Храма!? Давид, сын Давида! Сердце переполняется восторгом! Скорей молиться, молиться!”

3.3

Рассвело. Джабастер окончил молитву. Вновь уселся на камень, размышляет. Алрой остался в пещере, продолжая взывать к Господу.

Каббалист с тревогой поглядывает в сторону юного набожного друга, снова возвращается к раздумьям.

“Пришло время рассказать ученику о прежней жизни моей и борьбе. Слава пополам с позором. Ничего не скрывать и не наводить глянец. Доверять в надежде на ответную верность”.

“Поведаю, как в долине родного Тигра я звал соплеменников восстать против рабской доли. Опасливые старейшины отравляли благоразумием сердца людей. Хоть и были победы, но тщетно пытался я вдохновением своего человеческого духа свершить то, что под силу лишь наделенному Божественным предназначением”. При этой мысли Джабастер невольно бросил взгляд в сторону пещеры, где молился Алрой. Ревность к удостоенному милостью – она от любви к этой милости. “Бог отцов моих! Я каюсь в былой гордыне. И я молю, прости и не лишай меня посильной доли в войне за славу и в ней самой!”

“Итак, народу пожалован освободитель. Последнему уготованы великие испытания. Бог верен обещанию, но Бог выбирает время исполнения и исполнителя, с которого много взыщет. Отвага и смирение, непримиримость и великотерпение, вера и свободомыслие – должны быть возложены к высшему престолу. И тогда потребуются стойкость и кротость в ожидании благословения Господа”.

“Написано в книгах нашего тайного учения, что потомок царский, коему судьба стать мессией, спасет народ свой не прежде, чем сам без всякой помощи добудет скипетр древнего царя Соломона. Ибо без скипетра спасителю не обрести могущества, не получить власти над угнетавшими народ его”.