Альсара (СИ)

— Революция у нас ассоциируется с Азией. — В шутку говорил Яков. Он всё делал для того, чтобы Азия всегда попадала в кадр, чтобы её видели и запоминали.

— Ты считаешь, что это самое лучшее использование моей лучшей ученицы. — Отвечал Эн Рон, он давно уже стал важным советником и союзником Якова, его заместителем в решении определённых вопросов. Конечно, самым близким помощником оставалась Азия, точнее Яков хотел, чтобы все так думали. И именно с её подачи там находился Рон. Они с Яковом сейчас находились в центре Сиридара, так далеко от всех дел Организации Якова и Ксива и Матры.

— Да, она твоя лучшая ученица. Что ж, ты её всему обучил.

— Нет, она ещё слишком юна.

Яков сжал кулак:

— Как и вся революция, как и вся Альсара. Неужели ты думаешь, что глядя на нас с тобой, сотни тысяч поднимутся на неравный бой с узурпаторами Астрайдерами?

Рон ухмыльнулся:

— Судя по твоим высказываниям, война вовсе не будет кровавой. Вы с Азией рисуете какую-то утопическую картинку, как будто мы их цветами закидаем, а Астрайдеры сами взорвутся от собственной злобы.

— И Азия верит в это? — Спросил Яков Рона.

— Нет, но очень хочет верить.

— Да, мы все верим в то, во что хотим верить. — Раздумывал вождь.

— Азия за этот год сильно изменилась. — Рассуждал Рон, ему было приятно рассуждать о ней. — Она привыкла отдавать приказы и это у неё получается, но ей всё равно нужна наша забота.

Рон помнил, каким было его последнее общение с Азией. Она общалась с ним с определённым допуском, словно старшая внучка, пришедшая навесить дедушку в дом престарелых. Но он всё равно её любил, любил не меньше. Но он также помнил всех своих учеников, ведь не только Азия присоединилась к революции. Был ещё и Шарон, правда, он не стал отягощать собой властных кабинетов, а вступил в ряды рейдеров как простой вояка. Он вообще презрительно относился к людям типа Азии, которым так легко всё даётся.

Рон отлично знал, сколько сил подключал Яков к этой революции. Конечно, вклад Азии нельзя было недооценить. Её стараниями к Организации присоединился Омикрон Гарнизон, открывший конкисте путь к революции. И пусть это единственное её пока достижение, но не стоит забывать ещё о Роне, который теперь был на службе у Якова. Он был, так сказать, человеком Азии.

— Жалко, что всей Ксива и Матры здесь нет. — Говорил, раздумывая Яков.

— Это право каждого архонта самому решать, где и с кем он будет.

— Что Вы за организация такая?

— Скорее научная, гносеологическая, чем просто политическая. У нас никогда не было цели подобной вашей.

— А жаль. — Говорил Яков.

— И не нужно. Ксива и Матра ставит своей целью просвещение. А лично меня слабо интересует политический аспект.

— И всё же Вы здесь. Должен признаться, я не поверил в Ваши, Эн Рон, способности. Азия мне всё так ярко описала… но демонстрация превзошла все ожидания.

— Главное в силе архонта не то, насколько быстро он перемещается.

— Судя по всему, Вы вообще телепортируете.

— Можно и так сказать. Но я был рад примкнуть к Вашей Организации.

Разговоры Якова и Рона длились долго. Они оба были любителями поговорить, и это доставляло обоим определённое удовлетворение. Яков теперь всё меньше времени проводил в компании Азии или Джерри Пирма, занятых своими делами. У Джерри был свой приход, он же оставался священником, а у Азии были "дела" в Омикроне. Но никто не сидел без дела. Каждый вёл агитацию и подготовку. Всё время, каждый день, каждую секунду к революции присоединялись десятки человек. А расставленные по определённым позициям верные люди, как шахматные фигуры, должны были пойти в наступлении, когда будет объявлена партия.

— Знаешь, а ты никогда не сомневался в правильности своих поступков? — Спросил Яков Рона.

— Да, как и все люди. Но понял, что сомнения — это неотъемлемая часть самих действий. Сомнения это форма мысли. Если мы не сомневаемся, значит, не мыслим. А ты, Яков — мыслитель, тебе свойственно сомневаться.

— Знал бы ты, как долго я сопротивлялся, как долго не хотел выводить на свет революцию. — Яков задумался или просто так приостановился, раздумывая говорить Рону дальше или промолчать. Но потом решил продолжать, зная, что перед ним представитель Ксива и Матры, который всё равно узнает правду. — Я всё время верил, что всё изменится, и революция будет больше не нужна. Я десятки раз себе обещал никогда её не начинать, боясь возможных последствий для всех жителей Альсары. Я был абсолютно уверен, что я ни на что не способен. Но ты видишь, я стою в минутах от её начала и продолжаю сомневаться.

— А был ли когда-то момент, когда ты полностью отверг революцию в душе? Когда окончательно и бесповоротно решил с ней распрощаться?

— Нет, никогда. Даже занимаясь другими делами, я продолжал верить в то, что мне стоило бы заняться подготовкой к восстанию. И вот я здесь.

— Хорошо, что у большинства ваших подчинённых нет стольких сомнений.

— Они были у меня раньше, но теперь я понимаю. То, чего мы не хотим делать, нас заставляет делать жизнь. Как не сопротивляйся, от судьбы не уйдёшь.