Альтаир

Вадим нахмурился: «А вдруг еще упустишь в толпе, вот и отвечай тогда». Но Левка умел уговаривать, взывая к его гражданской совести, доказывал, что стыдно советскому человеку не поинтересоваться, как выполняются решения о развитии промышленности товаров широкого потребления, как развивается наша торговля. Сейчас все это можно увидеть на примере. Тут, конечно, не инспектирование, а познание жизни, дело необходимое, положительное, и так далее, и так далее…

Возражать было трудно, к тому же сам Багрецов страдал любопытством. Взял он Левку под руку, чтоб, избави бог, не потерялся, и пошли по рядам.

Оба могли быть довольны: товаров навезли порядочно. Но что особенно радовало - среди палаток с шелками и босоножками достойное место занимали книжный киоск и ларек «Культторга».

В нем были выставлены хорошие литографии - копии с картин великих мастеров, недорогие, в золотых багетных рамках. На полках приютились фарфоровые зверюшки Ломоносовского завода, белые, так называемые бисквитные фигурки: лыжник, физкультурница, птичница и разные другие.

- Ты представляешь себе, как это важно! - с видом знатока осматривая полки и прилавок, говорил Лева. - Вкус к твоей любимой поэзии прививается через книгу и радио, музыку пропагандируют, и радио, и кино, и пластинки. А с живописью и скульптурой что сделаешь? Конечно, в больших городах и музеи, и выставки, а здесь что? Или в колхозе? Откуда там знают картины Третьяковской галереи? Правда, в «Огоньке» встречаются, но этого мало. А тут смотри, - кивал он головой, - Репин, Суриков, Левитан.

- Покупают? - деловито осведомился Вадим у бородатого продавца в синем халате.

- Да как вам сказать? Не все. Многие другую продукцию предпочитают.

- Босоножки? - усмехнулся Лева, но сразу осекся. - Нет, я… это самое, не против. Но картины или другое искусство… ведь оно украшает жизнь. Человек становится культурнее. Неужели обходятся без этого?

- Почему обходятся? Покупают и картинки и всякое такое. Украшают.

Продавцу было некогда - его отвлек пожилой человек в праздничном темном костюме, он выбирал картину для подарка. Одна понравилась, но, оказалось, без стекла, - нельзя ли заменить рамку или стекло подобрать?

Когда Лева с помощью Вадима выполнил поручение и закупил все, что требовалось по списку (причем проявил даже некоторую инициативу - взял лишних пять пучков редиски), внимание его привлекла художественная продукция артели «Бытообслуживание».

Возле забора примостился длинный стол, на нем была расставлена скульптура, как ее называют, анималистическая, то есть звери и животные. Лева от удивления протирал глаза. Черт знает что такое! Конь с кумачовой гривой, страшные голубоглазые кошечки, свинья в яблоках малиновых и зеленых (цвета, которые вызывали у Левы самые неприятные воспоминания).

Но это еще ничего. На заборе висели картинки. Все они были нарисованы на стекле, на черном фоне, усыпанные золотым и серебряным порошком, подклеенные раскрашенной фольгой, чтоб блестело. На Леву смотрели конфетные красавицы с коровьими глазами, сухорукие балерины, амуры, похожие на крылатых поросят, дебелая красноволосая дама, целующаяся с голубком.

Он оглянулся, чтоб узнать у Вадима его мнение: как это все сочетается с только что виденными картинами в палатке «Культторга»? Но Вадима не оказалось рядом. Лева забеспокоился, привстал на цыпочки и заметил его пышную шевелюру возле синих кипарисов, то есть у декорации уличного фотографа. Странно! Неужели Димка решил сниматься? Вот чудак, наверное, пошлет фотографию Наде.

К продавцу «художественных изделий» подошла женщина в белом платке, в руках у нее были две корзинки, зашитые мешковиной. Почему-то она боялась поставить их на землю, поэтому указала корзинкой на гипсовую свинью:

- Цена ей какая будет?

- Бери, гражданочка. Недорого, шесть рубликов всего… Такого товара нигде не сыщешь.

- Вот именно, - поддакнул Лева и спросил у женщины: - Вы такую породу когда-нибудь видели, в малиновых и зеленых яблоках?

- Да вроде как и не бывает, - с сомнением покачала она головой.

Продавец рассердился, дернул себя за рыжий ус.

- Проходи, проходи! Нечего агитацию разводить. А вы, гражданочка, не слушайте тут разных. - Он смерил Леву презрительным взглядом от тюбетейки до тапочек и снова повернулся к женщине с корзинками. - Вам эту свинью не в сарае держать, а на комоде. Есть, пить не просит. Художественный продукт.

Но Лева не сдавался, чувствуя колебания покупательницы, отвернулся от продавца и стал горячо убеждать ее:

- Простите, пожалуйста. Я студент, из Москвы, здесь проездом. Немножко понимаю в художественных вещах, сам рисую… Наверное, у вас дети есть?

По лицу женщины пробежала широкая улыбка.

- А как же? Махонькие, - она поставила корзинки и показала на метр от земли. - Я вроде как для них. Пусть глядят.