Альтаир

Журавлихин - совсем молодой комсомольский работник, впервые его выбрали в комитет. Ему еще многому надо учиться, например, у такого интереснейшего человека, как Набатников, тем более что он не расстается с ребятами. Видно, и вправду они ему полюбились. Каждого расспрашивал о жизни, интересовался их стремлениями, наклонностями, и это была не простая вежливость, не от скуки занимался разговорами. Как-то однажды он сказал, что терпеть не может, когда перед молодыми гражданами приседают на корточки и, тая от нежности, засматривают им в глаза: «Какие вы замечательные, умные! Куда уж нам, старикам!»

Обняв Журавлихина за худые плечи и глядя на береговые огни, Набатников говорил неторопливо, густо окая:

- Вот вы, Женечка, жалуетесь: трудно, мол, нам, молодым. Шагнешь и оглядываешься: так поступил или нет? В этом нет ничего плохого. Гораздо хуже, когда не по годам развивается самоуверенность. Плевать, мол, мне на советчиков, сам с усами. Идет и шлепается в лужу. - Уголки его губ тронула усмешка. - Но чаще всего самоуверенные молодцы идут не прямо, а выбирают обходную тропинку. Хитрят - и, к сожалению, нередко добиваются успеха.

- Понятно, Афанасий Гаврилович, - сказал Женя. - Ребята всякие бывают. Но в нашем институте честные. Не поманю, чтобы обманывали. Персональных дел почти не было.

- А шпаргалки?

- Встречались. Но мы о них на всех собраниях говорим. Вот и Усиков скажет.

Лева отвел глаза.

В откровенном разговоре с Афанасием Гавриловичем Женя не мог не вспомнить об одной печальной Левкиной затее, когда он придумал «радиошпаргалку». Особой нужды в ней не было - Лева честно готовился к зачетам, - но желание удивить ребят своим изобретением заставило Усикова соорудить крошечный приемничек, от него тянулся тоненький, еле заметный проводник к уху с запрятанным в нем миниатюрным телефоном (Левка достал его от аппарата для тугоухих). Телефон был прикрыт кусочком ваты. Передатчик находился на скамейке, рядом с Митяем. Глядя в учебник, он должен был подсказывать Левке по радио. Но все дело поломалось. Митяй обозлился и предупредил, что выведет его на чистую воду. Комсомольское собрание, учитывая искреннее признание Усикова, а также отсутствие в его затее корысти и злого умысла, Леву простило, обошлось без взысканий. Лева подарил опозорившиеся аппараты радиокружку Дома пионеров, где им нашли другое применение, общественно-полезное.

Над этим изобретением Набатников смеялся до слез. Потом вновь заговорил о наболевшем, что его всерьез беспокоило:

- К шпаргалкам некоторые комсомольцы относятся в шутку. Дескать, о чем речь, явление абсолютно «нетипичное»! Пусть так, но ведь это ложь. Кого человек обманывает? Профессора, принимающего зачет? Нет! - в глазах Афанасия Гавриловича появился неласковый блеск. - Прежде всего - государство. Недоучки ему очень дорого обходятся. Кроме того, он лжет коллективу, а не Ване или Мане, хотя и за это в детстве его по головке не гладили. - Он нервно похлопал себя по карману, достал спички. - Но разве только в шпаргалках дело? - Зажег спичку, она погасла на ветру, профессор не заметил этого и продолжал: - А штурмовщина? Человек месяцами ничего не делает, развлекается. Подходит сессия. Аврал! Свистать всех наверх! Три ночки не поспит - и все уже знает. А мы-то, дураки старые - профессора, методисты, - пыхтели, составляли графики, рассчитывали, за сколько часов молодой человек может усвоить предмет, да, избави бог, не велика ли нагрузка для организма. Советовались с медиками, спорили с директором, обсуждали все это в парткоме и комитете комсомола. В конце концов, получалось, что только при ежедневной подготовке человек будет знать требуемый материал. И вдруг - полнейший переворот в педагогике! Нашлись новаторы, опрокинули все нормы и разработали, по примеру токарей-скоростников, «скоростной метод» подготовки к экзаменам.

- Вот и получается, - продолжал Набатников, глядя на погасшую спичку, снимают они только верхнюю тонкую стружку, а до глубины добраться некогда. Где уж там думать об отшлифовке. Поверхностный подход. Вместо солидных трудов эти «новаторы» еле-еле успевают прочесть популярные брошюрки да беглые свои конспекты. Обман это или нет? Как хотите, друзья мои, но думаю, что чистейший! Не обижайтесь, я прав. Покопайтесь в своей памяти.