Алтайская ветвь тюрок-тугю

Несмотря на то, что горный Алтай служил пристанищем самым разнообразным племенам и народностям, не представляет никакой трудности выделить тюркютские погребения из числа прочих археологических памятников. Тюркютская культура весьма оригинальна и отлична от прочих кочевнических культур. Кроме того, китайские анналы сохранили весьма подробное описание тюркютского погребального обряда. Так как эти подробности позволят дать истолкование деталям погребений, то необходимо привести это описание полностью. «Тело покойника полагают в палатке. Сыновья, внуки и родственники обоего пола закалывают лошадей и овец и, разложив перед палаткою, приносят в жертву; семь раз объезжают вокруг палатки на верховых лошадях, потом перед входом в палатку ножом надрезывают себе лицо и производят плач; кровь и слезы совокупно льются»[12]. В точности сведений китайского автора можно не сомневаться, так как этот обычай описан также мечником Валентином, который на похоронах Истеми-хана в 576 г. принужден был, «согласно обычаю», царапать себе лицо ножом[13]. Возвращаемся к китайскому тексту: «Потом в избранный день берут лошадь, на которой покойник ездил, и вещи, которые он употреблял, вместе с покойником сжигают, собирают пепел и зарывают в определенное время года в могилу. Умершего весною и летом хоронят, когда лист на деревьях и растениях начнет желтеть и опадать; умершего осенью или зимою хоронят, когда цветы начинают развертываться. В день похорон, так же как в день кончины, родные предлагают жертву, скачут на лошадях и надрезают лицо. В здании, построенном при могиле, ставят нарисованный облик покойника и описание сражений, в которых он находился в продолжении жизни. Обыкновенно, если он убил человека, ставят один камень. У иных число таких камней простирается до ста и даже до тысячи»[14].

И эти сведения находят подтверждение на этот раз в орхонских надписях. На высоком камне, в ряду камней, тянущихся от могилы Бильге-хана, обнаружена надпись: «Этот каменный балбал шада тöлöсов»[15]. В самих надписях неоднократно встречаются упоминания именных балбалов (памятников); например, во главе ряда камней, поставленных на могилу Кутлугу Эльтерес-хану (Гудулу), был камень, изображающий токуз-огузского Баз-кагана[16], а на могилу его брата, Капаган-хана (Мочжо), – такой же камень, изображающий хана кыргызов[17]. Итак, мы вправе констатировать, что сообщение китайской летописи соответствовало истине, и принять его за основу при установлении даты и принадлежности памятника. Что же касается «нарисованного облика покойного», то точность китайского источника подтверждается параллельным известием тюркского историка XVII в. Абуль-Гази Багадур-хана, использовавшего для своей компилятивной работы 18 древних рукописей[18]. В первой главе «Родословия тюркского племени» он пишет о древних тюрках-язычниках: «Когда у кого умирал любимый кто-либо, то сын, или дочь, брат делали похожую па него статую и, поставив ее в своем доме, говорили: это такой-то ш наших ближних; оказывая к нему любовь, первую часть от кушанья клали перед ней, целовали ее, натирали мазями лицо, глаза и кланялись ей»[19].

(Любопытно, что память об установке изваяний сохранялась тюрками, уже свыше 500 лет исповедовавшими ислам).

Могильники, отвечающие вышеописанному погребальному обряду, на Алтае отысканы и изучены: в южной части, по р. Чуе С. В. Киселевым и Л. А. Евтюховой в 1935 г., а в северной, по рекам Башкаусу и Улагану, – Н. М. Ядринцевым в 1878 и 1880 гг., Адриановым в 1881 г. и автором этих строк в 1948 г.

Саяно-Алтайская археологическая экспедиция 1935 г.[20] провела большие разведочные и раскопочные работы по всему Чуйскому тракту и Курайской степи обнаружила каменные курганы VII-VIII вв., что с полной несомненностью удостоверяется сосудами с орхонскими надписями. Однако трупы здесь не сожжены, и это заставляет отказаться от мысли, что захоронения принадлежат собственно тюркютам. Очевидно, их следует связывать с остатками племен Чуюе и Чуми, хотя и близких к тюркютам, но все же не тюркютов. Против отождествления каменных курганов VII-VIII вв. с тюркютскими говорит и факт нахождения их в долине Урсула, где теленгитов не было. Хотя в одном из урсульских курганов обнаружен сосуд с орхонской надписью, но содержание надписи объясняет нам этот факт.

На дне серебряного сосуда написано: «Тюрк-ша серебро подать (дар)»[21], т. е. сосуд попал в виде подарка, что свидетельствует только о связях аборигенов долины Урсула с тюрками.

Более соответствует вышеописанному тюркскому погребению другой тип памятников – «каменные площадки», или «оградки»[22]. С ними связаны как «каменные бабы», так и вереницы врытых вертикально необработанных камней. Под каменной насыпью всегда находится круглая яма, заполненная обожженной галькой, тленом от дерева и золой с углями. Из находок попадаются единичные кости лошади или барана. С. И. Руденко, копавший эти памятники, находил под насыпью железные ножи; те же находки были сделаны А. А. Гавриловой на р. Чулышмане в 1948 г.