Алтайские герои. Март

Старшему сержанту Соболевскому было тогда 23 года. Родился он в небольшом селе Берель у подножия горы Белуха, откуда берет свое начало река Катунь. Сейчас это село входит в состав Казахстана. После окончания школы и училища работал в Кош-Агаче, откуда в 1940 году ушел в армию. Служил на Дальнем Востоке, а в начале 1943 года был направлен в распоряжение 2-го кавалерийского корпуса. Именно под Севском он принял боевое крещение и сразу же проявил себя мужественным воином и умелым организатором.

К лету 1943 года он был комсоргом 1730-го зенитного артиллерийского полка 2-го гвардейского кавалерийского корпуса. Во время сражений находился в боевых порядках полка и лично принимал участие в боевых действиях. «В трудной боевой обстановке всегда держит себя хладнокровно и мужественно, этим самым воодушевляя личный состав на боевые подвиги», – отмечало командование.

О том, чем занимались комсорги на фронте, можно составить представление из воспоминаний Мансура Гизатуловича Абдулина. В своей книге «160 страниц из солдатского дневника» он, в частности, пишет:

«До сих пор держится в моей памяти то ощущение, которое овладевало мной в атаке. Я обязан подняться для атаки первым, и весь батальон ждет этого момента. Если комсорг или парторг поднялись, ждать и выжидать тут уже никому не дано права – надо вставать всем.

Я, превозмогая свой страх и свою слабость, встаю. Надрываясь, кричу:

– Вперед! За Родину! За Сталина!

Реву-ору, страшно напрягаясь, чтоб услышали меня все, чтоб немедленно все разом поднялись за мной. Поднялись, чтоб взять безымянную высотку, выбить немцев из хаты, где на подоконнике установлен пулемет. Отбить у врага улицу. Поднялись, чтобы этим самым спасти тебя же от верной гибели, потому что, пока ты один в полный рост маячишь на рубеже нашей атаки, ты являешься единственной мишенью для гитлеровцев.

И хочется оглянуться назад – поднялись или нет солдаты, – но я не позволяю себе это сделать, потому что покажу – обнаружу свой страх и недоверие к моим комсомольцам. Бегу вперед, перенапрягая себя, силком толкая, как перегруженную вагонетку на подъеме. И когда уже в моей душе все резервы исчерпаны, когда я себя уже почти считаю обреченным на верную гибель, слышу сзади раскатистое «урррра-а!», и сладкий моему слуху топот пехоты, и тяжелое жаркое дыхание бегущих за мной. В этот миг страх мой улетучивается из меня с последними парами, и я в изнеможении падаю на землю, как убитый. Но успеваю услышать истошный вопль: «Комсорга убило!», вскакиваю – и опрометью вперед, чтоб никто из наших хлопцев не засомневался в своем комсорге. После боя потом я часто слышал в свой адрес: «А наш комсорг в рубашке родился», «Чудом уцелел». Такая похвала – высокая награда.

Самое же гиблое дело, если солдаты тебе дадут такую характеристику: «А комсорг наш жидковатый… Трус.» Ясное дело, что авторитет приходилось зарабатывать снова и снова, каждый новый наступающий день боев. И причем зарабатывать его у самых отчаянных хлопцев, которые не знают страха».

Александр Андреевич Соболевский авторитет у своих однополчан заслужил. Он участвовал в Курской битве, в освобождении Белоруссии и Польши, Победу встретил в Берлине в звании лейтенанта. Помимо медали «За отвагу» был награжден Орденом Отечественной войны II степени, Орденом Красной Звезды и медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне».

26 марта 1945 года. Подавил огонь трех пулеметов и уничтожил до 20 солдат противника

Петр Иванович Конев из небольшого алтайского села Барагаш был одним из тех немногих, кто принял на себя первый удар немцев на границе СССР в июне 1941 года и дошел до конца той страшной войны. С ранениями и увечьями, но живым.

По данным, которые приводятся в документах Министерства обороны, в 1938 году Петр Иванович был призван в армию, в 1940 году был направлен нести службу в 18-ю пограничную заставу 2-го стрелкового корпуса в Литве, только что присоединенной к Советскому Союзу.

22 июня именно погранзаставы на западных рубежах нашей страны приняли на себя первый удар вероломного противника. По планам вермахта, на захват и уничтожение застав отводилось 20-30 минут. Но пограничники нарушили планы гитлеровского командования – первые заставы пали только к 9 часам утра.

Все пограничные заставы стойко обороняли порученные им участки: до одних суток – 257 застав, свыше одних суток – 20, более двух суток – 16, свыше трех суток – 20, более четырех и пяти суток – 43, от семи до девяти суток – четыре, свыше одиннадцати суток – 51, свыше 12 суток – 55, свыше 15 суток – 51 застава. До двух месяцев сражалось 45 застав.