Алтайский Декамерон

Она носилась с бумагами по столице, при помощи испытанных советских методов пытаясь решать задачи новых рыночных проектов. Ей бы задуматься, остановиться, присмотреться к меняющейся быстро действительности! Ей купить бы пейджер, чтобы быть на связи с работодательницей, которая то и дело паниковала, не представляя, куда запропастилась подчинённая. Ей бы на компьютерные курсы пойти…

И Господь несколько раз подавал ей знаки: не мельтеши, остановись, подумай!

Частенько Надежда падала. Однажды сильно повредила коленку. Нога распухла. Терапевт в поликлинике осмотрел ногу и выписал ей направление в Боткинскую больницу на Беговой.

Но и здесь гордыня сыграла с Надеждой злую шутку!

Больница на Беговой. Лежи себе, ничего не делай, смотри телевизор, трави анекдоты с cоседками. Готовить не надо, кормят хорошо, можно сказать, по-домашнему. Ходи иногда на процедуры, слушай умные речи профессора, который как раз писал докторскую и позарез нуждался в пациентке, на которой он мог бы опробовать свой новый титановый протез в виде коленного сустава…

За все в этой жизни приходится платить. И особенно за то, что достается даром.

Ей особенно нравилось трехразовое питание в больнице: готовить она не умела и не любила, давно привыкнув к постоянной жизни в гостиницах, к столовым и ресторанам.

Разленившись, она сутками валялась на больничной койке, рассказывая соседкам по палате бесчисленные байки о своей советской командировочной жизни.

Она жила прошлым, не понимая той жизни, что кипела вокруг.

И еще хорошо, что доктор успел поставить титановый протез только на одну ногу пациентки. Так вышло, что он неожиданно умер, не успев защитить докторскую, но успев сделать больную инвалидом.

Пришлось Надежде оформлять пенсию по инвалидности. С тех пор она ходила, прихрамывая и опираясь на палочку.

Ей было хорошо в тепле собственных испражнений. Она чувствовала себя маленькой девочкой, крохотным ребенком в утробе матери. Она наслаждалась покоем и не желала шевелиться.

Тишину нарушили голоса за дверью.

– Четвертые сутки из комнаты не выходит! Ломаем замок?

Резкий стук в дверь. Голос соседа Алексея:

– Надя, открой, иначе сломаю дверь!

– Дверь не открою, ломать не разрешаю, – услышала она голос громадной голой тетки, развалившейся на полу в проходе комнаты.

Кто это? Что это? Раздвоение личности?

Разве не она – та громадная тетя?

Нет, она маленькая, она еще не родилась, она в утробе матери.

«Господи, мне же хорошо, сделай так, чтобы я навеки осталась здесь, в утробе своей матери. Можно, Господи?.. Я не хочу туда! Господи, я там уже была! Услышь меня, Господи!..»

И Господь услышал ее стенания.

Поезд замедлил ход, несколько раз судорожно дернулся и замер.

Туман немного рассеялся.

На вокзальной площади не было здания. На краю платформы зарастала травой оторванная ветром вывеска, ждала своего пассажира. Сквозь ржавчину проступало название станции:

пустоцвет

Летняя академия

Хотя и сладостен соблазн —

По сразу двум идти дорогам,

Нельзя одной колодой карт

Играть и с дьяволом, и с богом.

Ахмед Хамраев

– Алекс, дружище, среди наших одноклассниц прошел слух, что у тебя был крутой роман в Германии. В девяностых годах, в начале рыночной эпохи. Мол, ты там едва не женился на богатенькой фрау. А она пообещала сделать тебя знаменитым русским художником в Германии. Это правда? Или наши девчонки, влюбленные в тебя с седьмого класса, сочиняют?

– Старикаш, не торопись, – сказал я. – Расслабься… Я всё расскажу. Я расскажу тебе о Малышке Карен, моей немецкой подружке Карен Кляйн из лихих 90-х. Она будто сошла с картины Бориса Кустодиева «Красавица». С той лишь разницей, что на картине изображена пышная обнаженная блондинка, а Карен была классической брюнеткой с длинными вьющимися волосами и пятым номером бюста. Что? Кустодиев? Да ты вспомни наш седьмой «А». Мы ж ходили классом в Третьяковку!

– А, помню, Алекс: там, в галерее, была такая жирная голая тетка! На красном одеяле!

– Не серди меня, Старикаш. Ты ничего не смыслишь в живописи. Это раз. И ничего не понимаешь в кустодиевских красавицах – это два!

– Где виски, Алекс?

– Виски в баре и бокалы там же. Нашел? Лед не забудь! Да тащи всё сюда! Кубик льда погрузился в янтарную жидкость в моем бокале.

– Итак, Карен! – начал я. – Кустодиевская красавица! Её крупное тело ничуть не мешало ей быть бойкой и веселой, стильно одеваться, лихо водить джип, похожий на танк, и руководить «Zommer Academy» в городе N. Это на юге Германии. На границе с Францией и Швейцарией. Я покажу тебе, Старикаш, этот уютный немецкий городок на карте.