Алтайское солнце

Ты, дорогой читатель, уже, конечно, во всём разобрался. Но я ещё не знал тогда, что разговариваю с Женькой Дроздовым, героем этой книжки. Да и он сам, не подозревая о том, что станет героем повести, рассказывал о своей жене Миле, которая сейчас находится в Москве, в отпуске.

— Она у меня трактористка! Странно, верно? — спросил Евгений Николаевич. — Но зато по две нормы даёт! Передовик!.. — Евгений Николаевич задумался и добавил — У меня в Москве сестра и бабушка с дедушкой. Старенькие, а крепкие. Да и Маришка, сестра моя, здесь долго прожила. Но вот решила поехать в Москву учиться, да там и застряла. И мама моя сейчас там. Тоже в отпуске. А вы-то что собираетесь здесь делать?

Что я собираюсь делать в совхозе? Я ответил, что собираюсь познакомиться с первыми целинниками, расспросить о судьбе, работе, об истории совхоза.

— А зачем? — поинтересовался молодой человек.

— Может быть, мне удастся написать историческую повесть для детей. Мне кажется, это интересно!

— Разумеется, интересно! — воскликнул мой собеседник. — Я вам сейчас покажу один альбом, он вам пригодится!

С этими словами Евгений Николаевич открыл дверцу стола, выдвинул нижний ящик и достал оттуда старый альбом для рисования с пожелтевшей, загнутой на углах обложкой. Видно было, альбом часто листают.

— Здесь рисунки одного моего товарища, тоже первого целинника. Он сейчас далеко, на Кубе — специалист по комбайнам для уборки сахарного тростника.

На обложке я прочёл написанные печатными буквами слова: «Дима Стариков, третий класс».

— Двадцать лет у меня хранится, — объяснил Евгений Николаевич и добавил с нетерпением: — Смотрите же! Здесь вся история!

Я перелистывал альбом, разглядывал неумелые детские рисунки, а Евгений Николаевич давал объяснения.

Самый последний рисунок показался мне чрезвычайно интересным. Собственно говоря, ничего особо необычного на нём и не было. Во весь лист нарисовано красное солнце и во все стороны — красные лучи.

— Что это? — спросил я.

Евгений Николаевич вскочил на ноги — до этого он на корточках сидел возле моего кресла — и с удивлением воскликнул:

— Вы разве не видите? Это же солнце!

— Вижу, что солнце, — сказал я, с не меньшим удивлением глядя на Евгения Николаевича, впавшего почему-то в такое непонятное для меня волнение.

Тут Евгений Николаевич рассмеялся:

— Это, конечно, не очень хороший рисунок! Но для меня он означает нечто большее, чем видит посторонний глаз.

— Понимаю, — согласился я, а Евгений Николаевич добавил:

— Если вы действительно напишете такую повесть, то у меня есть для неё название. — И он торжественно произнес — «Алтайское солнце».

Ну что ж, пусть будет так, как хочет Евгений Николаевич — герой повести Женька Дроздов.