Алтарь любви и смерти

– Ухожу, моя сладкая, – прошептал парень на прощание, но его слова потонули в шуме парового двигателя катера.

Шаги Сэма удалялись и постепенно затихли. Мэри вгляделась в окружавшую ее темноту, увидела, что катер уже причалил и на пирс вышел мужчина в длинном темном пальто и шляпе.

– Мисс Кросби? – спросил он низким голосом.

– Да, это я. А вот красное вино, которое вы заказывали, сэр, – ответила девушка.

Мужчина показался ей странноватым, и она пожалела, что отправила Сэма.

– Очень любезно с вашей стороны, что вы не сочли за труд доставить нам вино в такой поздний час. За это вы получите от моего господина щедрые чаевые.

– О, большое спасибо, сэр, – слабо улыбнулась девушка, – но это совершенно не обязательно.

– Это-то как раз обязательно!

То, что произошло в следующее мгновение, Мэри даже не успела осознать: цепкие руки обхватили девушку и крепко прижали к ее носу и рту что-то мягкое, сильно пахнущее лекарством. В ту же секунду она потеряла сознание.

Мужчина поднял девушку на руки, перенес на борт катера и запустил двигатель. Катер резко рванулся с места, а ручная тележка с ящиком красного вина так и осталась одиноко стоять на пирсе.

* * *

Хелен бежала, обливаясь потом и едва дыша. Полными слез глазами она пыталась вглядеться в окружавшую ее ночную темноту. Девушка понимала, что ей не удастся убежать от страшного таинственного призрака и никто уже не в силах спасти ее жизнь. Хелен охватила паника, она полностью потеряла способность трезво мыслить. В самой глубине сознания внутренний голос шептал ей, что это всего лишь очередной ночной кошмар, но он так походил на реальность! Хелен никак не удавалось высвободиться из сетей этого страшного сна, она была его пленницей и ощущала себя на грани помешательства.

Снова и снова она видела пейзажи чужой страны, ее преследовала некая могучая сила, которая оставалась невидимой, и от которой не было спасения. А когда появлялась эта женская фигура с зажатыми в шести руках кинжалами с остро заточенными изогнутыми клинками, Хелен почти теряла сознание от ужаса!

И на этот раз девушка очнулась от ночного кошмара, прежде чем попала в руки жестокого призрака-убийцы, с трудом осознавая, что это очередной страшный сон, а не реальная действительность. Она лежала в постели, дрожа всем телом, не в силах успокоиться.

С тех пор как она поселилась на Лайвинг-Айсленд, эти ночные кошмары постоянно истязали ее. Но мучительнее всего было то, что каждый последующий сон оказывался еще страшнее предыдущего. Охваченная отчаянием, Хелен спрашивала себя, когда же придет конец этому издевательству? А может быть, она просто постепенно лишается рассудка?

Хелен застонала и решительно откинула одеяло: надо навестить леди Элизабет, состояние которой становится все более угрожающим. И хотя доктор Морригам настоятельно советовал Хелен побольше спать, чтобы успокоить расшатавшиеся нервы, она, наоборот, чувствовала себя гораздо лучше после бессонной ночи – в этом случае она хотя бы была избавлена от ночных кошмаров!

Сестра милосердия надела теплый шерстяной халат и вышла из комнаты, стараясь двигаться бесшумно, чтобы никого не беспокоить: огромный дом спал, погруженный во тьму, и только бой старинных напольных часов в холле нарушал ночную тишину.

Хелен осторожно отворила дверь в будуар и вошла. На прикроватном столике стояла зажженная керосиновая лампа, слабо освещавшая восковое лицо леди Элизабет. Она спала беспокойно, тяжело и прерывисто дыша. На лбу больной выступили капельки пота. Хелен положила на лоб женщины холодное полотенце и пощупала пульс. Она действовала крайне осторожно и бережно, но больная все-таки проснулась. Она пристально посмотрела на Хелен лихорадочным взглядом воспаленных глаз, и у нее начался бред.

– Генри, – позвала она почти беззвучно дрожащими синеватыми губами. – Генри, где ты? Что ты такое делаешь?

– Успокойтесь, миледи, спите! Вам нужен покой, чтобы выздороветь! – повторяла Хелен, ласково гладя холодную как лед руку больной.

Леди Элизабет снова заснула, а Хелен села возле ее постели, решив дежурить всю ночь.

Некоторое время ничто не нарушало ночную тишину, и Хелен начала клевать носом. Внезапно она вскочила, нервно озираясь по сторонам: ей послышался какой-то посторонний шум. Но в доме по-прежнему стояла мертвая тишина.

Сестра милосердия встала и начала мерить шагами комнату, периодически проходя мимо высоких окон, выходящих из будуара миледи на узкий балкон. Луна освещала своим равнодушным светом кроны могучих деревьев в парке и серебрила вдалеке воду канала. Ночь стояла безветренная и тихая. Но в следующее мгновение Хелен убедилась в предательской обманчивости этой тишины.